ь лет

скую природу отвращение к потомкам Одержимых, что отталкивает и вызывает злость к ним на уровне, не подвластном разуму. Нам, двуликим, это не свойственно, и пусть сама цель моего наблюдения сочувствия во мне не будит, невольное раздражение ко всем этим обладателям кривящихся в ее сторону морд я не мог полностью подавить. Не так давно, до того, как мой народ оказался так удачно подходящ

пущу, крысеныш! Два здоровых лба слонялись по залу, подобострастно скалясь посетителям и собирая заказы, в то время как их сестра, ростом едва ли по мое плечо, носилась груженая туда-сюда, подавая-унося-отмывая, а они возвращались, чтобы получить с сыто-пьяных посетителей плату и поклянчить чаевые. А в благодарность девчонке только и доставалось что окрики,

. Собственно, уверен, что мне больше и делать ничего не нужно, очаровывая, она и так на грани обморока была, но я откуда-то нашел в себе силы продолжать болтовню о ней, красоте такой неземной, с ног меня сбившей. Надеюсь, у меня волдырей от вранья на языке не вылезет, но даже и появись о

от тряпок на лицах, они вполне могли себе позволить пьянствовать и тискать местных девок, тогда как мне приходилось изображать унылое одинокое влюбленное

нюшням, ведь мы уже пронюхали, что уборкой и перемыванием гор посуды рабочий день нашей возможной Зрящей не

з тени, давая себя увидеть. Улыбка, потупленные глазки и румянец,

ышно пробормотала она,

для тебя я просто

не п

о бы приятно усл

А что ты тут делаешь? Разве т

рах никак не может заглуш

подавиться этой

То

ам тебя в нее и не опрокину. – И вот я брожу здесь, чтобы ее унять, но

ты. А еще и идиотская привычка вечно в чем-то чувствовать себя виноватой, даже в том, что у

змущение. – Ты работала без передышки весь д

оглянулась на дом. – Мне не трудно. Что там

акая вся покор

сь волна нехорошего торжества. Реагируешь. И на такое мизерное прикосновение реагируешь, мелкая глупышка. В

еня отнимать вилы – ну чисто орлица на защите своего орленка. Вот оно, проглянуло только краешком, а я аж оторопел. Словно не невз

е о себе! – безапелляционно заяви

то? – ошарашенн

но! Мне вс

ариса, – пожав плечами, с безр

кинулось на поиски злоумышленников. Отчим же Летэ гаркнул ей подготовить для постояльца с такой тугой мошной, как я, лучшую комнату, не удосужившись и для вида спросить, в порядке ли она. Зато у меня скользковато

Чихать мне на это, но разговор п

легко отмахнулась девушка, а мн

е сдался? Неужели ты с таким

овно что-то готово было сорваться с ее губ, что-то такое, что заставило ее на миг стать той, уже проглядывав

не имею, отчего так захотел

Вы

кнутой, – пролепетал

ядывая в глаза с видом восхищенного и готового внимать любой б

аче как я тебя пои

се вокруг меня какое-то неправильное, ненастоящее, что некоторые люди... они не те, кем кажутся, и все это... работа изо дня в день, каждое мое движение... они бесполезны, что ли. Что бы

жизнь, не твоя работа, а все люди, что тебя шпыняют, не имеют значения, скоро ты над ними возвысишься, и в следующий раз они станут почтительно гнуть пе

роизнесла Летэ, цепенея, когд

араза! Что там еще несут в таких случаях?

глазищи эти голубые

мой зверь почему-то изумился, сначала отшатываясь, но потом сдуру рванулся навстреч

й? – Она уже

завтра к вечеру будем в Камьюсе,

думываться и срываться с

и на славу, так, чтобы наверняка одурела, и сам не заметил, как увлекся, чуть не заскулил, как потекшая сучка, отрываясь, потому что попытаться завалить ее прямо т

больше не познаешь обид, на руках тебя носить буду! – И по

е одним поцелуем, а в широко распахнутых глазах – море доверия и обожания, в котором мог бы

ь – расхреначить эту ее надеж