еет смысла. В твоем случаи конкретно, душа твоего ребенка будет также принадлежать мне, потому что ты уже принадлежишь мне. Обычно никто не обрекает на такое свое чадо. – ошараши

анное им и мной на кануне, Дэ

уточняет он и подходит ближе к листу с пером, берет его в руку и выжидающе смотрит на меня. А я понимаю сей

же хочу попросить, оставить еще одно желание за мной

тобы хоть -кто-то хотел такого. Но ты слишком желанный трофей, поэтому я с

равно отдашь мне свою душу, и даже этот, еще не написанный тобой пункт, не сможет ничего изменить. – объяснил он то,

дмет, небольшой шар в центре которого торчала игла. Я не сразу поняла, что это такое. Дэмиан закати

т здесь, - указал он место в конце листа. Я сделала все как он сказал, моя

лился он, глядя на меня, а я

тебе контракт со мной если моя душа и

душа, я хочу свергнуть его. Твоя душа мне здорово в этом поможет. Поэтому я готов еще подождать, ведь ты того стоишь ангел мой. Теперь, по вот этому документу, твоя душа принад

он и я не успела среагировать, как он схватил мою руку и вытянул мою ладонь, из-за его спину вдруг появилось одно черное крыло, перо крыла резко направи

оголенному участку моего тела. Я почувствовала что-то темное пробиралось в меня. Все мое нутро сопротивлялось, но эта темнота опускалась все глубже в меня, пока казалось не коснулось души. Что-то произошло в этот момент. Все вокруг стало белым, вместо Дэмиана я вновь увидела демона, огромное создание, на вид три метра роста, но на удивление, имеющее человеческую форму. Де

meos, - буквально проревел демон

дно. Затем снова началась эта непонятная для меня боль. Мне жгло тело его прикосновение. Снова чувство ужаса наполнило меня. Что-то черное и такое плохое устремилось все глубже, к моей душе. Буквально чувствовала холодное прикосновение руки к моей

проревел демон и свет снова стал тускнеть. Дэмиан снова ста

– задала я вопрос, и он останов

душе, что она мне принадлежит

ста! Мне это не нр

к моей душе. В этот раз я как будто интуитивно сама воспротивилась этому и в этот раз Дэмиан, в подобии демона, отлетел почти сразу от меня на очень большое расстояние. О

прошу его, он все такой же сосредоточенный, - мне тоже больно от этого

ли приближаться ужасные существа их количество невозможно было посчитать, они словно черное облако заполняли свободное простра

дит? – наруши

тобой...Поэтому нужна моя печать, теперь ты понимаешь? – развернулся он ко

Голос снова ужасный и задвоенный. Это жутко. Но тут Дэмиан резко открывает глаза, которые, к слову, горят ярко красным светом, что наводит еще больше жути на меня, и моё запястье снова жжет. Я еле терплю эту боль, хотя проходит несколько секунд и боль становиться нестерпимой. Складывается впеча

ебе в то, что теперь принадлежит мне, - сообщает он мне,

-то. Когда уже начнётся это моя жизнь, за которую я запл

снулся моего лба, и я резко отключилась. Последнее, ч

oculos meos(лат.) - с

первые познакомилась со своими друзьями и когда я повстречала Саймона. И длительное время я жила лишь балетом. Буквально на следующий день, как я заключила этот

не все так легко удавалось. Казалось, я была легкая как перышко. О движениях даже не задумывалась, как на автомате все исполняла. Мистер Крут, так звали тренера, с которым я столкнулась, был в диком восторге. Неделя, втор

ем, что на каждом выступлении дарил мне просто огромные букеты цветов. Я даже поднять их не могла. И где-то букета после пятого он решился подойти ко мне, по

ь после похорон отца мама сообщила хозяину комнаты, что мы снимали, что она теперь будет жить с остальными послушниками при церкви. О бо мне там почему-то резко все забыли и комнату успели даже сдать. Я отправилась в церковь,

о могло произойти. Запретила мне даже мысленно упоминать Бога в своих обращениях. И сказала, что теперь всю оставшуюся жизнь будет просить прощения у Бога за то, что не уберегла ме

иду за свое не совсем нормальное детство, что большинство своего времени я проводила на исповедях в церкви, а не с остальными ребятами на улице. Что и

ей для меня. Я тогда ей крикнула правду, что пошла на контракт и обвинила её в этом. Это, пожалуй, был последний наш разговор. После этого мама не хотела меня ни видеть не слышать. Сказала, что я теперь дитя