е крыла, платье до

рукавах совы, со

, в волосах листв

ей луны, чтобы за

ель

хожа в старых тряпках и дырявой косынке, а сейчас обвешана ожерельями и в сарафане расшитом с платко

жа сцапала меня сзади за шкирку и потянула вверх.

нужны, а не эта бестолочь сварливая. Молчи.

назад от нее шарахнулись. А сама вокруг меня

меняют, как и положено в мире нашем. Сутки пройдут, Врожка, и надобно

. Видела я тебя. Ты меня им сдала. Ты, да?

отрели в мою сторону. Шептались, но мне все слышно было. Они

удище похотливое, не то утянет лапами своими крю

лицо покрутила в разные стороны,

е, уложите на траву

ени в стороны развели. Я заверещала так громко, что самой уши за

же скулы свело и пальцы скрючило, вывернутые стражниками. Старуха на

ками, солнце померкнет... глаза видеть перестанут, уши

ла. Пальцы стражников окаменели

по рукам пойдешь, а не во дворец царски

е товар. Не тронь, ме

ещрённое морщинам

й жесткий – у меня таких чертова дюжина, и далеко не все доедут до дворца царского. В земле схоронят их – кого целиком, а кого по частям. Хочешь себе доли т

е черные красными точками в зрачках светились, как у волчицы дьявольской в ночи. Но от чего-то поверила я ей, что зла не причинит, и перестала битьс

ся. Голубое ей все приготовь, золотом расшитое. Лазурянка е

урянка..

нула, и снова зрачк

ь. Кто сказал, что имя

пожал п

ак Ждана.

али, рассматривая. Странно рассматривая, словно я чем-то от них от всех сильно отличаюсь. Зашептались и снова смотрят. Приветствовать не торопятся, а мне и не надо. Я не из тех, что друзей везде ищут. Я больше любила в о

осли обмотались, но я решила в панику не впадать. Мелко здесь

тут же ее в яму бросит. Тоже мне конку

олосы голубые, как у русалок рисую

яд. А я нахмурилась и в воду посмотрела. Наверн

так всегда бывает. Вы тут страшными ста

ва! Пр

Еще несколько часов назад они были золотистыми, а сейчас светло-голубыми, почти белыми, я к лицу пряди поднесла, рассматривая, намочи

тоб они не смотрели н

, а то скоро Врожка с воды выг

еня только ковш. Ни мыла, ни шампуня. Только подумала, по воде бутыль подпл

нными. Щиколотки снова опутали водоросли, но я уже и внимания не обратила, на голову из бутыли жидкость вылила, моля бога, чтоб дурацкая голубая краска смылась. Как вдруг ощутила скольжение по те

й, и глаза

ло стянуло и ни звука не вышло. Тяжело дыша, застыла вся в мыле, дрожащая от страха и от ощущения полной беспомощности. По н

. Да, вот так. Не

сить чары хочется, и страх сковывает все тело. Пальцы скользят по талии к груди прохладные, дразнят соски.

с лазурными волосами. Ты меняешься и еще краше

о т

нравится, когда я

ет

ловечка. Тебе нравит

чиков груди резким прострелом возбужде

е, острые

см

не запре

адили, и я внутренне взвилась вся, а тело заныло от по

ающий острый клитор, и я чувствую, как под закр

ерзко мне. Н

сладко т

вистного удовольствия и понимания, что даже не вижу ублюдка, посмевшего так нагло трогать меня под носом у стражей, Врожки, Монстра

наковые круги. Вся краска к щекам прилила, а пошевелиться не могу. А он дразнит, сжимает пульсирующими движ

ах невыносимого наслаждения, сжимая его палец бешено сокраща

сивая, сладкая.

о ты? Тело насиловать и пр

а берег

о сторонам – никого. Только в кустах что-то закопошилось, и хвост длинный исчез за листьями, или пока

тно льняное схватила и ту

жишь, смертна

а меня карлик н

гаю. Лихорадки нет? Чего ще

Или вон тот с глазами красными. Но сказать Врожке побоялась. Вспомнила слова Пелагеи да и

им знать наши та

И тайн у меня с т

! Завтра уже границу с