е было н

ни пыли

ыли

лью, да с

и вода заст

Женя

х серы, словно чиркнули около ста спичек одновременно, а перед глазами чернично-малиновое зарево над полоской

де она водкой горе заливает и смеется с такими же опустившимися собутыльниками над пошлой шуткой, уже забыв, что поминки у нее дома, а не веселье. Н

сконцентрировался рядом со мной и вокруг меня. Обрывки воспоминаний вплетались в сумеречный туман перед глазами. Малиновый сполох вдалеке рассеялся и утонул в сизом тумане. Мне казалось, я слышу голоса, но они иные и не похожи на голоса людей. Они звучат не у меня в уша

в живот и жестоко трет кожу под легкой влажной сорочкой, прилипшей к телу, а скомканные и растрепанные волосы свисают до самой земли, выметая ее грязными серыми концами. Косы расплелись, и в прядях цветы кр

вцепившейся в меня когтями и выдернувшей из лодки, и от дикого ужаса в горле задрожал вопль. Вскинула голову и закричала. Но никто не обратил на меня внимания. Лошадь продолжала скакать во весь опор. На глаза от боли и страха навернулись слезы, и сквозь соленую рябь я в

тихо, словно я разучилась

песка. Оцарапал горло и скатился внутрь, раздирая желудок. Меня или не слышал

ялись и горели пламенем. И все же я увидела вдетые в золотые стремена черные сапоги с заостренными носками, покрытые копотью и заляпанные гр

лых листьев, я даже запах тлена почувствовала. Сапоги... золотые стремена. Кто в наше время все это носит? Куда меня везут? Зачем? Может, это игра т

лазами ка

. Всю правду говорит. Не всегда хорошую. Когда она появилась, смеяться все прекратили. Не потому что некрасиво, а потому что страшная она была, потому что на нас глазами черными зыркнула из-под бровей косматых и платок цветастый поправила. Гадать на воде решили – все же Ночь на Ивана Купалу. Лиза принесла нам всем тазы и свечи. Ведьма сказала, что покажет наше будущее. Чтоб каждая в чистый таз крови капнула и волосы в нем в воде из пруда вымыла. Весело смеясь мы к пруду пошли по воду. Все набрали, а я подойти боюсь. Страх преодолеть не могу. А потом все же решилась. Наклонилась – воду зачерпнуть, и вдруг показалось мне, что смотрит кто-то на меня сзади из темноты. По телу дрожь прошла и в горле пересохло. Волосы тронули чьи-то пальцы, и таз из рук выпал... я отражение в водной ряби увидела. Черная тень за спиной промель

уйдет немедленно!

я словно рассудок потеряла, а та что-то шепчет и рассыпает вокруг себя

. Не трогала... не смотрела. Не трогала... не смотрела..

льцы режет и ладони, словно вперед сбросить хочет, окунуть в пруд ледяной. Я свое отражение в воде вижу, и что-то сверкает на дне, переливается в свете месяца. Руку протянула, как з

участь свою примешь страшную сама

емноты не к костру, а куда-то вглубь леса. Поняла, что заблудилась. Остановилась, по сторонам озираясь. И вдруг звуки все стихли вокруг, даже лягушки квакать перестали, и я замерла. Дыхание

цо, Жданаааа

ли в голове у меня, то

от прохлады и мурашек соски, и кажется, горячие губы трогают плечо, спуская с него рукав блузы-вышиванки.

ад

деле, пока не увидела перстень на своем пальце и не начала его лихорадочно сдирать,

*

о, в перчатке. Внутри сердце забилось раненой птицей. Задергалось сломанными крыльями о прутья невидимой клетки, и капли крови слезами из глаз по щекам

дняться и мотая головой, а чья-то рука на спине переместилась на затылок и вдавила в седло, ломая сопротивление. Заметавшись еще сильнее,

л меня, резанул по глазным яблокам огненной вспышкой, заставляя сердце забиться так сильно и быстро, что я опять начала задыхаться. Ни пошевелиться, ни крикнуть. Казалось, у меня отняли такую возможность. И все тело начало наполняться страш

з моих снов вполне могла оказаться вот этим зверем. Потому что дьявол в седле мало чем походил на человека, скорее, на чудовище, спрятанное под людским обличием. Измазанное чем-то черным на щеках и под глазами лицо, лысая по бокам голова с полосой блестящих темных волос, заплетенных в косички и собранных в хвост на затылке. Кожа обветренная, смуглая или грязная. Белесые шрамы пересекли левую щеку у виска и у глаза. За спиной торчит рукоять, о боже... боже... боже... меча? Это какая-то ролевая игра? Квест? Я все еще хотела верить, что не сошла с ума, что есть какое-то объяснение или вы

о. И все же я нахлебалась воды, поэтому сад

онил голову к плечу, покрытому меховой черной накидкой, рассматривая меня и приподнимая выше, как драную кошку, взгляд скользнул по всему телу, которое обл

ые, тщедушные. Дохнут, как мухи, еще в дороге. Потап дрянной

меня у

клонил к себе, а я зажмурилась,

ом властным и беспрекослов

ьдом сковывает, и от необратимости дрожит каждый нерв, вибрируе

за желтый жемчуг... все равно на одну больше везем

ударил запах костра, сажи и чего-то еще. Мужской, терпкий и сильный аромат его кожи и волос настолько яркий и обволакивающий, что я невольно его втянула полной грудью. Рука в перчатке схватила меня за лицо, сдавливая скулы, пов

в его палец, тут же сдавил щеки так, что от боли скулы свело. –

утри дрожать от первобытного ужаса. Отнимая желание жить и сопротив

оедешь. Разве что

вопросы такие глупые и бессмысленны

мерти. И пока мы в до

то

царя Вия. И ты тепе

говорит. Он не спешит, и все вокруг замерло. Как под гипнозом. А во мне пульсирует ужас, и боль в виски ударами отдает. И внутри поднимается ураган, пенится волна протеста и адской ярости. Я зак

те. Нет тебя больше. Там нет. Здесь пока есть. – и к себе дернул

рываясь на рыдание, – Кто.

и поползли. В туманном полумраке сверкнули белые зубы. Красивый и

и не думал мне отвечать. А я вдруг поняла, что это и есть дьявол, только имя у него другое. И теперь он решает – жить мне или

за! Не сопротивляй

тавляя слезы покатиться из глаз. Варвар пальцами в перчатке по щекам повел и облизал их раздвоенным языком змеиным. По его четко очерченной ши

уснее твоя плоть и кровь. В следующий раз, когда ты скажешь мне ?нет?, я заставлю тебя плакать кро

ил, я почувствовала, как из носа потекла кровь и глаза