одном из домов половицы, замерцал в окне лучик света. Бегу туда что есть сил, надеясь

на ночь не приютишь? − о

ак вкопанная, подслеповато вглядываясь в меня, осенила

ничиха-ведьма по наши д

го скажешь. Пробираюсь обратно к краю посёлка. Едва не стелюсь тенью вдоль заборчиков. Дошла до одного из домов, где свет так и не

есть настоящем замке! Со слугами, садовниками, кухарками и прочей челядью. Одежды носила из ткан

лужайками да забавно подстриженными деревьями и кустиками. И мосточек через ручеёк неширокий,

ры в щеголеватых одеяниях, а на шляпах перья невиданных птиц. И да... магия! Та самая, запрещённая некогда магия повсюду! Вот, к примеру, светил

уфыренной седовласой кралей. И никого почему-то не смущает, что спутник этой даме во в

причине: в нужник потребовалось отлучиться. Да только так мне тепло и уютно было, что

разверзверстая пасть! Внутри всё вмиг как-то опустилось. Сердце остановилось, пропустив удар. По спине мурашки как побежали, т

умный что ли? Рыська! Та самая. Ещё не взрослая, но уже и не котёнок, вон ушки какие большие, такие в переходном возрасте у кошек бывают. А рыс

вавшись запоздалой дрожью во всём теле. Большая кошка по-прежнему лежала рядом, растянувши

что эти невинные звуки не вызовут агрес

словно пыталась переместить её на спину, но подбородок при этом опустила. В итоге вот так, исподлобья, оки

ие обожгло шею, и я ощутила прикосновение чего-то шершавого. Мурашки на спине вновь ожили и табуном ломанулись к шее. А эта звер

нная какая

можно беззаботнее улыбну

а второй по вывалившемуся из-за ворота кулончику «шлёп

ощущалось, и это рождало дурные предчувствия. Какое позорище-то, если я от страха штаны обмочила. Как теперь с этой печать

дохнула с облегчением. Пронесло. Сухо. Видать, от пережитого страха необходимость в мелких житейских надобностях временно отпала. Что и немудрено. Спросо

ожением, кулон, видать, ей наскучил, теперь знай себе намывается. Полижет лапу, да за ухо её. Раз, другой, третий. С чувством, с толком, с расстановкой. Основательно он

нула на выход с сеновала, на меня, обратно на выход, и... кивнула! − Эм... − только и смогла выдохнуть я, решив, что мне явно почуди

ко да и спряталась куда-то в сено. Тут же послышались приближающиеся шаги, скрип открываемой двери. Ворвавшиеся с ули

младшая в таверну на тракт подастся... Я ж прям хотел наведаться... А ты сама в гости пожаловала... − говоря это, дверь он прикрыл, да за шнуровк

овать немножко успела: вот как прижмёт его по нужде, вот где беда-то будет! Да только мысли эти о собственной надвигающе

. Только до них добраться ещё надобно, а этот гад уже со штанами почти совладал. Досто

начал, желая понять, что происходит, да в штанах-то и запутался. Шмякнулся оземь, головушкой буйной дверь распахнув. Рыська

тенаниями вмиг растерявший былую самоув

ай себе драпаю. Огородами, полем, и только в лесок заскочив, вспомн

сильно горе-любовничка покалечила. Но ближайшие пару недель он явно ни перед кем своим сомнитель

, с лапки на лапку переминается, явно в нетерпении. Хотя права зве

проплутала. Краем леса пробралась к выходу на нужную дорогу, да так

тница подошла, прихватила осторожно зубками мои старенькие холщовые штаны и чуток пот

взираю на неё, а

вает? Слыхала, например, в городе цирк есть, правда своими глазами не видывала,

гла от охальника избавиться! Опять же − кулончик ей понравился. А какой девочке такая красота не приглянётся? Но э

о строение язык не поворачивался назвать, скорее барские хоромы. Удивляло лиш

является. А пушистая спутница опять тут как тут, словно из-под земли выросла, вс

ашения? − упираюсь я, пытаясь хотя бы

говорке: «Кот за порог, мыши в пляс». И тут вдруг я такая вся из себя красивая заявлюсь. Как представила сейчас свой видок: с нечёсаны

и послышался. У меня от обиды аж слёзы на глаза навернулись. Ведь другой-то одежонки у меня нет, вот и как теперь тако

рую принялась. И тут же вопрос возник: когда от штанов ничего не останется, что следующи

− бормочу и нехо

вние времена, как батька жив был. Так вот осуждённые, наверное, так же себя чувству

ящие вокруг звуки. За спиной где-то филин ухает, а в доме тишина, словно и нет никого. Рыська же знай меня вперёд п

а так и осталось. Теперь ночью видно всё почти как днём,

ть тут кто

всем прелестям жизни мне только воровства приписанного не хватало. Вот только как я ни надрывалась, никто навстречу так и не вышел. Чуд

и дверь толкнув, та и отворилась. Пятнистая наглая морда по-хозяйски уселась в проходе и кивает мне, мол, иди

люди совсем недавно здесь были? Ох... не попасться бы. Этой рыжей-то что, сбежит и забудь, как звали, а я? За воров

оздилась на один из стульев и по-хозяйски потя

что творишь?!

: вот лампа падает... разбивается... масло брызгами летит во все стороны и вспыхивает от соприко

зницы, остановиться, затаив дыхание. Я не успела... Так грустно от этой мысли стало. Сквозь пальцы по-пр

моей ноги, заст

р-р

м... и свет какой-то подозрительно ровный, ни всполохов, ни треска от горения. Робко от

выдыхаю и кулём сполз

ваших глазах, включила лампу с крайне редким и жутчайше дорогим магиче

у меня на коленях и принялась урчать и л

− робко поглаживая её

задние лапы, а передними машет в воздухе, словно просит − открой! И смотрит при этом поочерёдно то на шкаф, то на меня. Вот

вещами? Я даже не уверена, что у графа нашего в хозяйстве имеется хоть одна лампа с магическим поджигом, не говоря уж про ледник. И что-то мне подсказывает,

акая рыба нашлись. Вот тут уже я поняла, что не в силах устоять перед соблазном. Рыбой меня не удивишь, чай на

ула взглядом висящие неподалёку от печ

сть будешь? Тебе-то, н

ься захотелось. Одно обидно: я так и не поняла, что это значило. То ли ей однозначно сырое подавай, то ли наоборот, она такое не ест... Нет, я о

жила здесь?

тронулась, или эта приблуда и вправду разумная. Лучше бы второе, конечно. Я сл

е как в гостях. А что? Я же спасла её из той клет

дивляться, что, поев моей стряпни, рыська поманила меня вглубь дома, и вскоре я очутилась в спальне.

од ногами и толкала меня куда-то в сторону − за ширму. Здесь обнаружились заблаговременно

езнакомый мне мужчина. Один лишь взгляд в его голубые как летнее небо глаза заставлял моё сердце пропустить такт. Его присутствие лишало покоя. И, кажется... он отвечал мне взаимностью? Возможно

аже глаза открывать было страшно. Вдруг всё это сон? А проснусь и... здравствуй

ядом сидела рыська. Моя сказочная фея в пушистом обличии требовательно ткнулась носиком в невесть откуда взявши

краем сознания и понимаю: нельзя это трогать, хозяева особняка от такой наглости в

яю. Кое-что и рыське на шею повесила. Та, судя по всему, осталась довольна. Но моя фея на этом не успокоилась, потянула меня к какой-то

ленные, и крой сложный. А тка-ани-то каки-и-е... Вот увидел бы кто меня сейчас, ни за что бы не признал! Это не бесфор

из-за окна. Внутри всё вмиг похолодело. Ох.

прибрана, а я... я мало того, что в чужие вещи обрядилась, так ещё и драгоценностям

кем-то тяжёлым поскрипывают. Ох, доигралась я... Озираюсь по сторонам в поисках пути для бегства. На глаза мои обноски попали, да кошель с парочк

ась. Сердце из груди выскакивает. Легкие разорваться готовы. Дышу тяжело, с хрипотцой, и пить жутко хочется, а котомку-то св

ошель. Так-то поспокойнее будет. А то не дай бог какому-нибудь лиходею на

ме-то, судя по всему, с ней хорошо обходились, коль она всё внутри знает. Попыталась я

о бормочу. − Вот и куда нам теперь податься? Ни плаща, чтоб на

Сидит себе, головой вертит, за бабочками наблюдая. Ну прямо с

и вдруг слышу топот конских копыт. Бежать бы да куда? Я же, как на грех, на поляну вышла. А она, с

раздаётся с

снят, что я вовсе не та, кого ищут? Вот уж и земля ощутимо под конск