цы медленно опустились. Сильное тело обмякло под руками Кая, вцепив

почти невыносимо сладких - он в первый раз попробовал их на вкус. - Господи

ей нитки. Он понятия не имел, сколько у того может продлиться его странное беспамятство, и по

аз не надо было! Не

л от него эти слова. Но тот молчал, и его губы, припухшие от гол

лицом в шею, ловя ноздрями запах

м к телу. Дышать им. Трогать. Г

би

ом животе, спускаясь всё ниже, к паху. - Тёмка... Ну, убей меня потом, мне похуй. Я так тебя хочу. Я всё сделаю, ка

такую слюнявую хрень! - если бы Чече

укладывать его на своём старом диване, который, по счастью, был достаточно просторным... и по счастью же, кроме заначки с травой

гося перед ним так беспомощно и покорно. Целуя каждый стежок его страшных шрамов. Чечен хри

вобрать в рот его член, тотчас вздрогнувший от прилива крови. В голове у Кая окончательно помутилось, когда он

подлокотника тюбик со смазкой. Когда его скользкие от геля пальцы протолкнулись в тугую горячую задниц

сном нутре точку, которую искал, - тело, распростёртое под ним,

его таким, каким видел сейчас - покорным, полностью подчинённым ему, Каю, даже в своём околдованном сне ждущим от него блаженства. Голова Ч

налитый кровью стояк чуть ли не пригоршню прохладного геля и замычал от нетерпения. Измазанными в геле руками он подхватил Чечена под ягодицы,

, и Кай застыл, крепко сжи

спамятстве погружаясь всё глубже в расслабленное, почти без сопротивления принима

нном горячем теле Чечена жаркими рывками, то короткими и быстрыми, то долгими и томными, свободной рукой терзая его стояк. Голова того моталась по подлокотнику из ст

ен умереть вм

й задницы Чечена, сочившейся спермой и смазкой. Он уложил Чечена поудобнее и лёг рядом, из последних сил оплетя его руками и ног

он, прижимаясь к горячему телу

олодеющим сердцем пони

же он, заморгав, попытался инстинктивно заслонить глаза рукой, оказалось, что эта рука лежит на чьём-то тонком голом плеч

о ли? Ольг

ое сонное лицо и гибкое бледное тело Кая Боровского, который преспокойно дрых, т

ли голыми, к

ые и мутные воспоминания вяло бултыхались в его гудящей голове. Приезд из

ему Чечен не помнил ничего из того, что было дальше? О

я. Точно. В пепельнице у дивана рассыпался истлевший кос

какой-то хуйнёй. Приподнялся, отлипнув наконец и от дивана, и от Кая, и сел,

ре,

вскинул руку и сдёрнул Кая с дивана -

которые, впрочем, быстро наполнялись пониманием -

проговорил тот бесцветн

смерть, Кай т

сё так же тихо, и Кай резко мотнул го

не и

лишь бы прикрыться. А потом, схватив стульчик, валявшийся на полу, он распрямился пружиной и

ри каждом новом треске и скрежете. Сперва он обречённо ждал удара и острой вспышки боли. Его тянуло прик

у радоваться, потому что удары доставались не ему... но он с отчая

сег

тупила звен

жело дыша, с отвращ

ошенный и исцарапанный, брезгливо вытряхивал штука

с

ен больше никогда не посмотрит на него без этого отвращения, с

лать. В конце концов, та «беретта»

он видел, как скорчился на полу Кай. Сыпавшиеся сверху осколки оставили

аю и встал над ним, глядя в его синие глаза, казавшиеся с

негромко проговорил Кай, облизав губ

лся Чечен. Он не мог понять, почему не уходит,

н был, этот парень? Богатеньким мудлоном, сделавшим его своей иг

аянную сты

ялся, упираясь в

ужно. Ствол в рот - и

тели всё сильн

г пробила ледяная тяжёлая дрожь. Он отчётливо поня

ахольная, п

закрыл глаза. Будто ему нечего было б

пальцы в густую гриву его светлых волос - как у

ывисто спросил он, и Кай

и? Внизу, наверно, остались

. И ещё подметил, что босые узкие сту

л он, увидев, что Кай зашевелился, пытаясь подня

м в стену, разбив костяшки в к

онёсся вниз по лестнице, грохоча башмаками. Кай, болтавшийся в его рук

е уйдёшь? Ты ме

я! - зарычал Чечен, дотащив его до с

удые плечи, смывая кровь и стекло. А тот, трясясь всем телом, смотрел на него сквозь ст

е крутые хаты в округе знаю. Возьми меня с собой. Я тоже хочу... Роби

за острые локти и поставил на кафельный пол. Оглядевшись,

вроде не навязывае

отнул головой,

Ни

не решаясь косну

внезапно дрогнули в нахальной и мечтательной усмешке. - Чтобы опять баш на ба

этом долбоёбе халат, как смиритель

е подходящее определе

, и убедиться, - прерывавшимся от смеха голосом сообщил Кай и даже ух

одрал с себя ошейник, который с треском разорвалс

л. - Теперь и я свободен. Словно птица в небесах, блядь. Но не

ед королём, нагло скалясь своей обычной ухмылкой. Г

ну,

ешку, снова помянул Бога, чёрта и злоебучи

тобой,