от

плана дорожное средство передвижения. Постепенно всё больше и больше червей будет на улице, так что птенчику стоит быть быстрее, чтобы не светиться перед такой большой публикой вместе с подозрительным товаром. Немного подумав, я покинул эту квартиру, делать мне у них всё равно нечего, и прошёлся по подъезду, продолжая обыск уже там. Тут тихо, жителей не слышно, но не смотря на отсутствие всяких событий, энергия здесь была всё равно особенной. Необычной, можно сказать. Вялой какой-то. Краска на стен уже давно, вместе с годами, потеряла изначальный вид, да и сами стены уже были не те, как при строительств. Я был уверены, уже чисто по скоплении старой энергий, что раньше здесь жизнь была бурнее. Что люди, как муравьи, вели активную, трудовую жизнь, бегая в своём колесе. Здесь постоянно что-то происходило, но с каждым годом жизнь здесь стихала. Успокаивалась, потеряв прежнюю наивность, юность, дух бунтарства и желание всё изучить, пощупать и увидеть своими руками и глазами. Да до такой степени затормозили, что почти не вымерли полностью, оставив лишь свой глухой след в толстых и холодных стен в напоминании после себя. Проверяя догадки я проходил из комнаты в комнату и всё встало на свои места. Здесь живёт пенсия. Та, которая застряла вместе с этим домом в советском союзе. С распадом их родины и время для них остановилось, застыв как старые часы, чей заряд истратился и никто их не меняет, продолжая каждый раз заново взглядывать на застывшие указатели. Будто весь дом был запечатлён на снимке прошлых времён, где фотограф поймав всех на бумаги обрёк их к стагнации. Жильцы этих стен гасли, отсюда и вялость энергий. Она исходить от людей, которые близки

жч

снова был очень близко. Видимо воспользовался временем и занялся своим. Был бы я в состоянии проходить сквозь стены, я бы точно также поступил, так что я понимал, что ему есть более интересные вещи, чем наблюдать за тем, как я и Лёша переносим наркоту. Тяжело выдыхая я встал у окна и аккуратно выглядывая из-за шторки наблюдал за улицей. Лёша тем временем молча перекладывал последние пакеты в коробку. Слушая шуршание за спиной я твёрдо смотрел во внутренний двор перед собой. Было тихо и спокойно, когда я увидел как сюда въехали два чёрных дж

иденным я, оборачиваясь назад к своем

нспортное средство блондин поднял на меня свои яркие

-я не теряя больше вре

ез лишних слов, начал следовать за мной. Не всегда нужно каждое своё последующие движение обсуждать, особе

ыкатываете машин к двум съездам и следите за происходящим. Придумали ещё, здесь встать, чтобы таких оплошек не было. Могли сразу с флажками явиться, если на то пошло. Оставайте

ом, отчётливо слышно, от

й сильной охраной. Я был его защитником. Когда он стал моим бегуном, я честно, не особо волновался за него, отправляя того чуть не в самое пекло. Да и тогда меня не интересовало то, что с ним могло что-то случится. С чего бы? Я бы нашёл ему замену. Когда я уходил с Сергеем и Лёхой в бар, я каждый раз заново брал Малыша с собой, зная, что тот толком не переносит алкоголь, я с садистким интересом каждый раз наливал ему ещё и это слишком много. Всё, потому-что мне хотелось над ним поиздеваться. Малыш никогда не отказывал мне и в конец я всегда тащил его назад. И я был рад тому, что я того никогда не оставлял там пьяным одного. Хоть не так стыдно перед ним за мои эксперименты. Со временем, как это бывает, я невольно привязался к Малышу, который постоянно в моём присутствие опускал неуверенный взгляд вниз и заливался нежным румянцем. Любое моё прикосновение к его хрупкому телу заставляло его, давясь воздухом, задерживать дыхание. Я был уверенным в своей ориентации- я натурал, но всё же мы перешли однажды границу, когда я был чуть подвыпившим и Малыш поддерживая меня помогал мне вернуться в свою квартиру. Там я по пьяне переспал с ним и я должен был признать то, что мне понравилось. Больше причин мне не нужно было и он сразу после этого стал моей сучкой для снятие стресса, которая не важно что, тихо будет терпеть. Сам Малыш продолжал себя смущённо вести в моём обществе, что меня всегда забавляло. Не смотря на всё, смущение никогда и никуда не уходило и каждый раз мои касания к нему были будто впервые. Я всегда с ухмылкой наблюдал за его реакцией, которая всегда была такой же яркой как и в первые разы. Заскучать он мне не давал, всегда крутился рядом и рассказывал мне обо всём, что ему в голову приходило. Было поразительно, каким он был болтуном и в течение несколько часов без передышки либо возмущался, либо восхищался. Я настолько привык к его постоянному присутствию, что его отсутствие воспринималось мною как какая-то потеря, особенно если я его куда-то всё же отправлял. Его вылазки по разным точкам стали всё реже и реже и он стал для меня по всему офису бегать. Он из мальчика на побегушках, за год, стал моим секретарём и много причин для его отсутствия не было, вот и был он в моём кабинете на постоянной основе. То возле стола бумагой шуршал и что-то рассказывал, то он был на нём и дрожал для меня, а мог и вообще под ним тихой мышкой оказаться. Про работу мы не забывали, нет, мы всё всегда успевали. Ох, помню я своё удивление, когда Малыш одним утром уже встретил меня у офиса. Обычно он приходил как только заканчивались пары, а тут с утра пораньше, да и таким необычно тихим поведением для него вызвал подозрение. Придя в кабинет я спросил его, что же такое случилось и не обидели его те хулиганы. И если бы обидели, то я бы удивился. Забыли последствия? А причина была совсем другой. Малыш с красными глазами пояснил, что он поссорился с родителями, бросил университет, в который он этим годом поступил, и они его следом за этим выгнали. Я оставался единственным, кто у него остался, так как Малыш не особо славился тем, что у него было много знакомых. На деле их у него почти не было и он лишь цеплялся, всегда, за одного человека, а этим человеком оказался я. Я был его причалом,

, губами произнося-

в тот день. И я больше никогда не стану тем, кем я был. Я долго этому не верил и когда я куда-то шёл, постоянно пытался прислушиваться к его шагам, но их

у, пытаясь его найти глазами на своём месте рядом с моим с

иком проснуться, найти его в своих руках, и понять что это был всего лишь кошмар, но день за днём мои надежды рушились. Этот кошмар слишком сильно затягивался и пробуждение было не скорым. У меня было чувство, будто я сам разбился в мелкие кусочки, а когда я пытался себя снова склеить в одно целое, я обнаруживал, что у меня не хватает важных частиц. Его похороны оказались такими же болезненными, как принятие того, что он ушёл. Мне пришлось

-я лишь сейчас услышал, что Лё

ометров в час и цифра бы продолжила под

, Лёша облегчённо выдохнул- Что б

ей стороны было неправильно, что он не причём и то, что это было правильно с его

и это было лишь за мной её вылезать. Я сам должен сп

оту? Может тебе стоит на ещё одну недельку уйти? Как раз освоишься в новой квартире, успокоишься нормально. Отдохнёшь. Не переж

за власть над своими чувствами- Прости меня. И н