Из вампирского рода. Книга 1

До звонка оставалось меньше пяти минут, и каждый ученик, сидящий здесь, с нетерпением ждал его. Урок истории с мистером Брук – это сущее наказание для любого ученика этой школы. Все прекрасно знают скверный характер учителя, и то, что у него никогда нет хорошего настроения, ни для кого не секрет. Любимчиков как таковых у него нет и хорошие оценки получить по его предмету очень трудно. Нужно сто раз прочитать пройденную тему, каждое предложение разобрать в мельчайших деталях и это только для того, чтобы не завалить ответ на его вопрос, которые он спрашивает у доски.

Благо, мистер Брук задаёт больше письменной работы, чем устной, и только поэтому у всех хорошие оценки. Ведь писать всё же лучше, никто тебя не торопит, и ты сосредоточенно делаешь свою работу, чем искать ответ в своей голове у доски, под его пристальным взглядом.

Я же, как та, которой очень нужно знать историю для хорошей сдачи экзаменов, с большим вниманием слушала его речи на уроках. Говорил он быстро, записывать я не успевала – приходилось слушать. К его уроку я готовилась с большой ответственностью, и на любой его вопрос классу приходилось отвечать мне, так как спроси он кого-то другого, то тот просто молчал бы, после чего приходилось слушать его длинные тирады о том, что мы не готовимся к его уроку. Поэтому на истории я была спасательным кругом в классе. И мне хорошо, и класс доволен.

Предмет мне давался с особой лёгкостью, так как я большую часть времени проводила за книгами с историческими событиями или фактами, из-за чего получила прозвище «книжный червь» от своей подруги. Музеи были также моим любимым местом, где я просиживала до самого вечера. Все работники музея меня знали в лицо, так как я была там постоянным гостем. Помимо исторических книг я также читала и художественные, ведь литература – мой любимый предмет в школе.

Сейчас мистер Брук рассказывал то, что я и так недавно самостоятельно изучала дома в большом объёме. Приходилось делать вид, что слушаю. Класс лениво сидел на своих местах, кто-то и вовсе лежал на партах, а может, и спал. Обычная атмосфера в кабинете истории, если не брать в счёт день зачёта. Вот тогда наш класс действительно возбуждён и активен.

Слева от меня на мою парту прилетела смятая бумажка. Повернув голову, я вопросительно ставилась на свою подругу, которая и кинула мне исписанный рисунками бумажку.

Я мельком взглянула на учителя, который, плюваясь слюнями, – стало жаль тех, кто сидел на первых партах, – рассказывал о Гражданской войне. С таким энтузиазмом он вёл урок, что даже не замечал, что большинство занимаются своими делами.

– Завтра вечеринка у Эндерсена! – радостно прошептала мне подруга, словно надеялась, что от этой новости я обрадуюсь.

Уильям Эндерсен – это наша школьная звезда. Популярный парень из параллельного класса был кумиром многих девочек. Не удивлю вас, если скажу, что он был также капитаном нашей футбольной команды, сильный, красивый, богатый и ... один из двоечников нашей школы. На учёбу ему было плевать. (Конечно, зачем стараться тут, если папа купит место в университете?) В его общество, как и на его вечеринки, попадают личности, подобные ему. Но так же на эти вечеринки приглашения получаю и я, но их я тут же выкидываю в ближайший мусорный бак.

Девушки буквально млели от его взглядов, хотя я не понимаю, что они в нём нашли. Да красив, да силён, был бы ещё умён, тогда ладно, но как человек, он очень гнусный и эгоистичный. Девушки у него все одноразовые, впрочем, как и его одежда. Каждый раз в новом. Вот и на прошлой неделе родители купили ему новый автомобиль дорогой марки, и как только он приехал на ней в школу, вызвал огромные «ахи» среди учеников.

Посмотрев на подругу, которая, не мигая, смотрела на меня, я с тем же вопросом на лице, спросила:

– И что?

– Ты не поверишь, но вся школа приглашена на неё, а мы тем более! – радостно ответила Алана, и сделала она это чуть громче положенного.

– Тишина в классе! – прокричал мистер Брук и буквально прошёлся своим взглядом по ученикам.

В классе снова наступила тишина. Шорохи, шёпоты и звучание грифеля по бумагам – всё прекратилось от его строгого голоса. Мистер Брук любил тишину и порядок во всём, в классе тоже. Любое неверное действие со стороны учеников могли вывести его или даже разозлить. Поэтому многие его побаивались. Что ж поделать, вот такой он чуткий человек.

Мы сделали вид, что слушаем его, и мужчина, оставшись довольным тишиной и вниманием к себе, продолжил свой рассказ.

Я снова посмотрела на подругу.

– В смысле «тем более»? – выделила я её последние слова, которые сильно меня насторожили.

– Он сам лично подошёл ко мне и пригласил меня и тебя! – быстро прошептала она, поглядывая на учителя.

Странно, зачем Уильям решил поменять традиции своего круга? Раньше ему было плевать на остальных учеников, и как я однажды услышала, он даже назвал тех, кто не дотягивал до его круга, скотами. Стало обидно за тех, кто относился к обычной семье, не имеющих такой власти и денег, как родители парня. Поэтому меня и тошнит от таких, как он.

– И что же он сказал? – не поворачивая головы, спросила у Аланы.

– Что будет рад видеть меня и тебя там. Ведь ты ни разу не приходила на его вечеринки. Кстати, почему ты не говорила мне, что получаешь пригласительные от него? – с осуждением и даже с ноткой сердитости поинтересовалась подруга, и я тут же устало вздохнула.

Подруге я никогда не говорила, что получаю пригласительные от Эндерсена, так как знаю, что она просто мечтает туда попасть. А если она узнает, куда я деваю эти пригласительные, то мне точно не отделаться её злости. Я была не любительницей подобных мест, а зная Эндерсена, могу сказать, что на его вечеринки приходят не только ученики, но и его знакомые, славившиеся плохой репутацией.

Прозвенел долгожданный звонок. Ученики радостно подскочили со своих парт и, собрав учебники, покинули кабинет. Мы с Аланой, как всегда, покинули класс последними.

– Сегодня нужно сходить по магазинам и купить сногсшибательные платья на вечер. Я слышала, что Уильям устраивает первоклассные вечеринки!

«...вечеринки, на которых нам точно не место».

Алана болтала без умолку и, казалось, что её никто не сможет прервать. Я же в пол ухо слушала её, представляя, как расслабленно лежу на своей любимой кроватке, подальше от дома Эндерсена. На вечеринку я идти не собиралась и не собираюсь. Нечего мне там делать.

Не успели мы подойти к своим шкафчикам, как нас тут же позвала наша классная руководительница, напомнив о сегодняшней экскурсии в церковь. Услышав об экскурсии, улыбка Аланы спала с лица, а моё настроение упало ниже плинтуса. Под жалобы подруги пришлось присоединиться к одноклассникам, которые терпеливо поджидали учителя на улице. Сбежать никто не планировал, так как знал, что это грозит плохой оценкой в журнал. Конечно, был соблазн у некоторых это делать, но никто не рискнул.

– И зачем нам туда идти? – спросила Алана, на что я лишь пожала плечами.

До церкви, которая стояла тут со времён основания нашего города, мы добрались быстро, тем более в весёлой компании, было весело и не скучно. Зайдя классом в священные стены церкви под строгие указания учителя, я не увидела ничего интересного. Обычная церковь изнутри, с рисунками, с иконами, со множественными скамьями, поставленные в ряды напротив большой сцены, где обычно дети хором поют рождественские песни и молитвы. Сейчас кроме нас и священника здесь никого не было, всё-таки рабочее время. А народу здесь больше в воскресенье.

Некоторым стало сразу скучно и, пока не началась экскурсия, они расселись на задние ряды скамьи и уткнулись в свои телефоны, другие стали бродить по помещению. Мы с Аланой отошли вглубь коридора, где кроме нас никого не было, и стали рассматривать картины или делали вид, что рассматривали.

– Ну, так объяснишь, почему не говорила мне о том, что получала пригласительные от Эндерсена? – спустя время спросила подруга, когда мы достаточно далеко отошли от класса.

– А что тут объяснять? Я не люблю подобные места, а вечеринки, которые организовывает Эндерсен, и так прекрасно известно, чем заканчиваются! – ответила ей, намекая, что тему не стоит продолжать. Благо, подруга это быстро поняла.

– Ладно, проехали, – махнула она рукой, и через минуту спросила: – Ну что ты решила на счёт уже этой вечеринки? Идёшь?

– Ты же знаешь, что это не от меня зависит. Моя тётя меня вряд ли отпустит.

– Тётя, может, и не отпустит, а вот дядя может, – тут же вставила подруга.

– Дядя точно отпустит, ведь ему не очень нравиться, что я постоянно дома сижу, – выдохнула, отводя взгляд от висящих икон и крестов, от которых у меня уже кружилась голова. – Ругает, что я редко выхожу из дома, и большую часть время просиживаю за книгами. «Учёба учёбой, но нельзя забывать и об отдыхе, и о друзьях!», – скопировала тон дяди и его знаменитую фразу, которую он часто произносит, когда видит меня дома с книгой в руках.

– Ну, вот и отлично! Дядя отпустит – уже хорошо! – обрадовалась Алана.

– Да, но нам же надо подготовиться к завтрашней контрольной по литературе и ...

– Вот и договорились. Подготовиться успеешь, и мы вместе пойдём на вечеринку, – обняла за плечи подруга, и пошла к остальным, где уже началась экскурсия.

Я собралась уже последовать за ней, но тут в моих глазах резко всё поплыло. Попыталась прислониться к стене, чтобы не упасть, и закрыла глаза. В ушах звенело, ноги не держали, но сделав глубокий вдох и медленный выдох, всё постепенно прошло. Открыла глаза, не переставая прислоняться к стене, и ощутила щемящую тишину и тесноту стен, которые вдруг стали давить на меня. Стало некомфортно. Хотелось поскорее покинуть здание церкви как можно скорее.

– Чувствую в тебе не чистую силу! – произнёс чей-то грубый женский голос совсем рядом со мной.

Повернув голову, увидела пожилую монахиню, которая крепко держалась за свой крест на груди, направив его почему-то в мою сторону. Взгляд её был неприятным и угрожающим. Вдруг она стала надвигаться ко мне, отчего пришлось пятиться назад, в противоположную сторону от места экскурсии.

– Не чистые силы не должны осквернять священные места! – продолжала говорить монахиня, не прекращая идти в мою сторону.

– Извините, вы это мне? – спросила у неё, хотя прекрасно знала ответ на свой вопрос. Никого кроме меня и этой женщины здесь не было. Все остались в главном зале.

– Таким, как ты, тут не место! – вместо ответа, повторила женщина, словно под гипнозом. Может, она сумасшедшая? Или я кого-то ей напомнила? Какого-то недоброжелателя? Странно всё это.

– Что значит «такой, как я»?

Я продолжала пятиться назад.

– У тебя нечистая душа. Убирайся отсюда!

– Вероника!

Этому голосу я была счастлива, как и в обычные дни, когда она меня спасала в различных ситуациях. Видимо, поняв, что меня долго нет, Алана отправилась на мои поиски, бросив экскурсию.

Увидев меня, пятящуюся назад, и монахиню, которая направляла свой крест на меня, подруга удивилась, остолбенев на месте. Впрочем, я бы удивилась не меньше, не будь меня на этом месте.

– Веро, что происходит? – спросила Алана, подходя ко мне, не прекращая при этом смотреть на женщину, которой приход моей подруги, никак не взволновал. Она продолжала неотрывно смотреть на меня своими туманными глазами.

– Я не знаю. Она словно сошла с ума, – ответила шепотом Алане, и стоило мне это сказать, как женщина, продвинув крест ещё ближе ко мне, начала читать молитву, снова надвигаясь на меня.

– В молитве своей к тебе обращаюсь, добро несущей мне святой ангеле Христов...

Мы с Аланой, почувствовав неладное, отошли назад и упёрлись в стену, но её тут же и не стало. Чуть не упав, я вовремя смогла удержать равновесие. Как оказалась, я прислонилась не к стене, а к двери, которая была плохо закрыта. Алана тоже оказалась на улице и вместе со мной смотрела на женщину, которая продолжала читать молитву, пристально при этом глядя на меня.

– Не смей больше осквернять землю своим присутствием! Освещённая земля – твой враг! – прошипела монахиня и захлопнула дверь, оставив нас на заднем крыльце церкви.

Несколько минут мы с подругой старались прийти в себя от происшедшего, поглядывая на дверь, за которой скрылась монахиня. Её странное поведение нас порядком напугало, в особенности меня, ведь выгнала же она именно меня. И её странные фразы про нечистую силу, которую я представляю, её крест, направленный на меня и молитва. Женщина словно подумала, что я какой-то дьявол, которому не место на освещённой земле. Или, может быть, она была просто сумасшедшей?

Из раздумий вывел голос Аланы, которая смогла отойти от этой странной ситуации.

– Объясни мне, пожалуйста, что это сейчас было?

Я посмотрела на неё с тем же вопросом, не зная, что ответить. До этого я никогда не была в церкви, и это первый раз за все мои почти восемнадцать лет, как я вошла внутрь этого старинного храма. И то потому, что это была экскурсия. Если бы не она, вообще не ступала бы сюда.

Прозвучит странно, но у меня была некие противоречивые чувства к церквям. Проходя мимо них, меня всегда что-то отталкивало, словно над церковью возвышался некий барьер, отпугивающий таких, как я. Или я снова преувеличивала, но тот факт, что меня отталкивало от церквей и храмов, был. Может, дело в том, что я не верила в бога, а не из-за того, что во мне «нечистые силы».

– Смысл идти на экскурсию, я не вижу, – продолжала тем временем Алана, – каков шанс, что мы не встретим эту сумасшедшую верующую снова? Вдруг на этот раз она куда сильнее на тебя отреагирует.

Алана права. Идти туда лучше не стоит и плевать, что нам поставят плохие оценки за пропуск экскурсии, желания идти внутрь у меня не было. Да и на улице головокружение и тошнота прошли, и теперь мне было лучше. Не совсем так, как я чувствовала себя, приходя сюда, но лучше, чем недавно. Но будет хорошо, если я покину это место.

Когда вышли из ворот церкви, мы с Аланой продолжали идти в тишине, обдумывая всё, что с нами произошло. Пока подруга не решила поинтересоваться у меня, как я вообще наткнулась на эту странную женщину. Рассказала ей всё подробно, умолчав о своём состоянии, и закончила на моменте, когда она пришла.

Алана слушала внимательно, не перебивая, время от времени бровь её выгибалась, словно она о чём-то догадалась, но, когда я завершила свой рассказ, она долго молчала. Я же старалась уже не думать об этом, сославшись на психологическое расстройство женщины, и просто шла, наслаждаясь солнечной погодой и слабым ветерком, который дул нам прямо в лицо. И всё это до того момента, пока подруга не шокировала меня своим ответом. Нет, я, конечно, многое от неё ожидала, но не того, что нашу ситуацию она сравнит со сверхъестественным.

– Не смотрит так! – заметила мой взгляд Алана, направленный на неё. Ещё чуть-чуть и у виска покрутила бы пальцем от её слов. – Вампиров, демонов и оборотней тоже не допускали к церквям, так как они считались нечистыми силами.

– И причём тут это? – спросила её. – Клонишь к кому, что я могу быть оборотнем? Или, может быть, вампиром, которых ты так сильно любишь?

– Нет. Я думаю, что эта женщина могла посчитать тебя одной из них, – ответила подруга. Я же непонимающе изогнула бровь, требуя разъяснений ей доводов.

– Понимаешь, раньше люди очень верили в существование нечистых сил, а вампиры были почти самой распространенной нечистью. Люди даже могилы раскапывали, чтобы пронзить трупы осиновым колом, так как думали, что они могут воскреснуть. Человека, который был обвинён в каких-то грехах, могли смело сжечь на костре или же убить. А тех людей, которые жили в лесу, они считали оборотнями. Единственным шансом на жизнь в те времена было то, что не стоило выделяться от общества. Благо, сейчас современный век и все эти чудовищные действия прекратились и каждый может жить так, как он хочет, но как знать, вдруг эти нечисти среди нас... – понизила она голос, оглядываясь, словно за нами мог кто-то подслушивать.

– Ну, а с чего ты решила, что та монахиня могла посчитать меня одной из них?

– Думаю, тут дело в твоей неестественной внешности, – высказала Алана, с чем я не могла не согласиться.

Да, из-за внешности я сильно выделялась на фоне сверстников. Словно я об этом не знала, она стала описывать меня:

– У тебя бледная, гладкая кожа, что не сильно соответствует солнечной погоде. Ты худая, но при этом стройная. У тебя большие и очень красивые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Ты очень красивая, Вероника, и эта красота очень неестественна, словно ты из другого мира.

– Не знала, что меня могут приписать к нечисти... Но то, что я очень красивая, это я знаю.

– Раньше людей с такой внешностью, как у тебя, тоже сжигали на костре, приписывая их к ведьмам. Ведь мужчины просто сходили с ума от их красоты...

– Да ну тебя! – махнула на неё рукой, на что она лишь громко засмеялась.

С такими темпами мы добрались до моего дома, где мы и распрощались. Дом встретил меня тишиной, но я знаю, что тётя была в своей комнате, которую она редко покидала, а кузина, у которой уроки закончились раньше, чем у меня – в своей. Мужская половина была на работе до самого вечера. У моего дяди был собственный бизнес и сеть магазинов в Атланте. Поэтому, мы ни в чём в себе не отказываем. Хотя я всё равно стараюсь экономить на деньгах дяди, чему довольствуется Клара – моя тётя.

Так уж вышло, что я с самого детства жила у них. Дядя приходился братом моей матери, которая умерла после родов. Отца у меня не было. По крайней мере, мама о нём ничего не сказала брату. После смерти родительницы, дядя взял надо мной опеку и вместе с бабушкой воспитывали. На тот момент у него уже была беременная жена и два сына.

Хотя с того времени прошло почти восемнадцать лет – через три месяца мне исполниться восемнадцать – отношения Клары ко мне не изменились. Она предлагала мужу отдать меня в детский дом, но дядя и его мать (моя бабушка) её приструнили, и разговор на эту тему больше не заходил. Узнав о словах невестки и её отношения ко мне, бабушка сильно возненавидела её. Хотя Клару она невзлюбила ещё при первом знакомстве с ней. Чтобы она не говорила, дядя всё равно женился на этой высокомерной особе. Почему? Для меня это тоже остаётся загадкой.

Я выросла. И втайне от мужа, Клара продолжала выражать своё недовольство в мою сторону, особенно после того, как умерла моя бабушка. Но я уже к этому привыкла. Двоюродные братья делали вид, что меня не замечают, словно я мебель в семье, а Шейла – моя кузина, призирает, ненавидит и даже завидует. Завидует всему, чтобы я не делала. Единственный, кто мне рад здесь и кто меня по-настоящему любить – это дядя. Но я стараюсь не привязываться к нему, как и он ко мне.

– Эй, кузина, – ворвался в мои мысли голос Шейлы, которая прислонилась к дверному косяку моей комнаты, – про вечеринку уже в курсе? Что собираешься надеть? – с насмешкой спросила она, на что я устало вздохнула. Собралась отдохнуть, называется.

Шейла ничем не отличалась от своей матери. Такая же стерва и эгоистка. Мало того, что с поведением у неё проблемы, так ещё она и избалованна. Втайне от родителей она приглашает в дом парней, но думает, что об этом никто не знает. Я и сама об этом случайно узнала, когда видела ночью, как один такой втихаря, выходил из дома, пока я была на кухне.

– А тебя это должно волновать? – вопросом на вопрос ответила ей.

Сестра в ответ лишь фыркнула, намекая, что ей вообще нет до меня дела, чему я была рада. Но вот что она сейчас делает в дверях моей комнате, я не понимала. Снова пришла насмехаться и намекать, что крутая одежда только у неё?

– Конечно, нет. Просто я не понимаю, как таких убогих, как ты пускают на такие вечеринки?

– Убогих как я? Шейла, мы из одной семьи! – напомнила ей и устало спросила, что ей от меня нужно.

– Ничего, – и долго смотрела на мои волосы. – И вообще, закрась эту прядь, видеть её не могу! – и покинула комнату, громко хлопнув дверью.

С самого рождения на моих густых тёмных волосах присутствовала ярко-красная прядь. Этот оттенок меня даже пугал. Одноклассницы считали, что я её крашу, и даже спрашивали, как смогла добиться такого кровавого оттенка. Приходилось отвечать, что это у меня с рождения, чему они сильно удивлялись. Красить их я не пыталась, хоть они мне и не нравились. После одного такого опыта, пряди к утру были снова естественного цвета, чему я сильно ужаснулась.

День пролетел незаметно, в особенности за подготовкой к контрольной работе по литературе. Спускаясь к ужину, мой взгляд зацепился на висящий крест на стене у лестницы, и мне снова вспомнился тот странный инцидент в церкви. Подойдя к кресту, пристально его рассмотрела. Обычный церковный крест, без всяких изъянов. Моя рука без всякой воли поднялась, и я решила коснуться его, но что-то меня отталкивало, но я старалась не обращать на этот странный призыв внимания. Пальцы коснулись гладкой и холодной поверхности крестика и... ничего не произошло. Впрочем, чего я ожидала? Что обожгусь об него?

Тряхнув головой, отошла от стены и направилась в столовую.

За столом уже сидели Реган и Джон – мои молчаливые кузены. Молчаливыми я их прозвала потому, что они со мной почти не разговаривают, да и слово от них редко вытянешь. Делают вид, что меня в этом доме нет, и не было. В детстве всегда хотела с ними подружиться, но они не воспринимали меня серьёзно и в свой круг не пустили. Впрочем, как и свою родную сестру.

Во главе стола всегда сидел дядя, которого сейчас за столом не было. По правую сторону от него сидели Клара и Шейла, по левую – Реган, Джон и я. За столом сейчас нас было только трое. Пожелав братьям приятного аппетита, я разместилась на стуле рядом с Джоном.

Через пару минут в столовую зашла Клара. Вид у неё был, как всегда, раздражительным. Сев на своё место, она, не проронив ни слова, приступила к еде. Атмосфера за столом была не приятной, а тишина – гнетущей.

– Где отец? – спросила Реган у матери, и в тишине его голос прозвучал особенно громко.

– Ведёт разговор со своим партнёром, – равнодушно ответила Клара сыну.

За столом вновь наступила тишина, и только звон столовых приборов нарушал его. Через пару минут спустилась Шейла, как всегда в прекрасном виде и настроении, словно собралась на какое-то свидание. Все давно приступили к еде, а вот дяди всё ещё не было. Видимо, разговор действительно очень важный.

– Мама, завтра Уильям устраивает вечеринку, вся школа приглашена. Ты меня отпустишь? – вдруг спросила Шейла.

– Если отец отпустит, то пойдёшь.

В этот же момент в столовую зашёл дядя в приподнятом настроении. Сев во главе стола, он некоторое время молчал, пока не решил сказать нам свою важную новость:

– Завтра вечером к нам в гости придёт мой партнёр по бизнесу со своим сыном.

Клара и Шейла удивлённо посмотрела на него. Причём первая с какой-то явной мыслью, а вот кузина с негодованием. Ведь если завтра придут гости, то конец вечеринке. И сестра это понимала.

– Но завтра вечером я приглашена на вечеринку! – возмутилась она.

– С чего ты вообще решила, что я отпущу тебя туда?! – строгим голосом спросил Филипп у дочери. Шейла непонимающе смотрела на отца, ведь ей редко отказывали, а тут... – Тем более ты не исправила свои плохие оценки!

– Но... – начало было говорить Шейла, пока дядя не прервал её.

– Даже если завтра я ничего не организовал бы, то я всё равно не пустил бы тебя на гулянки! – закончил Филипп.

– Отец прав, – быстро подхватила Клара, соглашаясь с мужем. – Тем более гость будет не один, а с сыном. Сколько ему, не знаешь? – спросила она уже у мужа.

– Знаю только то, что он учиться в одном из престижных университетах Торонто, а что? – теперь уже дядя задался вопросом, но тётя лишь отмахнулась, о чём-то подумывая.

Мне было не трудно догадаться, что было в голове у этой женщины. Она, наверное, уже мысленно сватает свою дочь с сыном дядиного партнёра. Но разве можно об это думать? Она же не видела этого парня! Вдруг он не так уж и красив или, может быть, у него есть девушка? Похоже, Клару это не волновало. Единственное, о чём она думает – это деньги и хорошее положение в обществе.

– Девочки, – обратился дядя к нам с Шейлой, – завтра поможете Кларе с готовкой. Мальчики, вы поможете мне разобрать кое-какие бумаги. Всё должно быть в лучшем виде! – отдал распоряжение мужчина, и как все, принялся за еду.

Ну что ж вечеринка откладывается, чему Алана будет не очень довольна. Ведь она так хотела отправиться туда вместе со мной. Если честно, я была очень рада, что так всё обернулось. На вечеринку не хотелось идти, а вот как сказать об этом подруге, не знала. А тут судьба решила всё за меня. Главное, чтобы Алана не обиделась.