Это самое невыносимое - ждать. Нет, именно его я могла ждать бескон

а Соболев

водителем вез нас в совершенно другое место. С кабиной нас разделяла звуконепроницаемая черная перегородка. Вместительный салон, похожий скорее

а мы

ние ласки с моей стороны. Как будто она ему неожиданно неприятна или даже пугает и отвращает. Но иногда сложно удержаться, особенно когда тебя сжирают эмоции. А меня рядом с ним раздирало от этих эмоций. Каким-то неп

ебе важно, куда мы

е давал. И все мои выбрыки не привели ни к чему хорошему. Меня вдруг посетила мысль, что теперь будет намного хуже, что это будет не его дом, а не знаю, усадьба Синей бороды ил

что многие люди пострадали

и в тот же момент смертельно его бояться. «Там, где страх, места нет любви» так, кажется, поется в знаменитой песне «Агаты Кристи». Оказывается, место этой дурацкой, непонятной и сов

По

Люди, которых

го тон и не нравилось, что машина сверну

тр? – дрожащим гол

е стр

тиснула рук

о быть. Я очень хотел бы

о спросила я. – Зачем т

ил он и приоткрыл окно. – Люблю лесной воздух. Особенно в хвойном лесу. Когда я был ребенк

ты их

. Тог

езал, и снова п

аешь, зачем

ы заострились, а губы нервно подёргиваются. Как будто он что-то предвкушает. И мне вдруг четко

е н

пустыне, что там все только начиналось, и теперь он входит во вкус, и я на втором уровне игры этого сумасшедшего маньяка, в которого меня так угораз

меня взглядом палача, и я знаю, что наказание последует непременно. И он к нему готовился. Тщательно, продуманно. Никто и ни

ть. Расслабься, отдохни в дороге. Может, ты

. И это желание, чтобы он меня поцеловал, прижал к себе. Успокоил меня теплом своег

очу

ила н

о же ты

ои г

сь мне в глаза своими страшными, светло-синими глазами. Там штиль....но обычно зати

и их сама,

етно. Он даже не пошевелился. Я обняла своим ртом сначала верхнюю, затем нижнюю. Провел

жение лопнуть, а не сводит с ума ожиданием. Но нет, он ведь смакует мой ужас, он ловит, считывает, сжирает е

сихологические игры и мучает ее...Скорее всего, нет. Скорее всего, с ней он нежный и любящий супруг. Он заботит

в густоте почти непрохо

ся трясешься.

оглядываюсь на водителя, но он сидит в своей кабине за своими затонированными стеклами. Если мен

е не просто жутко, я в пани

ть и дергаться. Иди сп

кому мне е

ертве

хожих на могилы. Я торможу, хватаюсь за его руку, трясу головой. Я не хочу идти д

Который думал, что я настолько глуп, что не раскрою его идиотскую авантюру с машиной. Думал, что я не

на холм и почти плакала от ужаса.

помощник. А там водитель грузовика. И милая Эллен, кото

и закричала, а он потащил меня куда-то

а стоила им жизни, и за это...за это тебе

ицы, веревку и тюбик. О Боже....он меня повесит? Здесь в лесу? Я медленно об

надо...я больше

шишки и делать поделки. Ты сделаешь ровно пять венков, разложишь их н

когда я не боялась его настолько, насколько испугалась сегодня. И я не верила, что для меня на этом все закончится. Не верила, что теперь отпустит и больше не накажет. Мне казалось, что это только начало...Ужасно хотелось взмолиться и прокричать «ХВАТИТ». Хватит сводить меня с ума, пугать, ломать, крошить в щепки. Он словно знает, что именно причинит мне такую сильную боль, и причиняет ее, давит на чувство вины, жмет на все мои болевые точки

голосом спросила я, укладывая послед

ла только о себе, правда? – он погладил меня по голове успокаивающим жестом, а я всхлипывала и тряслась всем своим те

правда у

чительная и почти нежная улыбка, – это ты ее у

о снотворное. Всего

посильнее в шубу, – ты вынесла ей приговор, ведь она отвечала за к

не мог, ты..

рваться, но он

ее за свои поступки, чудовище...только от слова Чудо

Зло, неприятно.

бил и теб

нула

теперь спектакль

Не хочу никуда ехать. Н

ать сбежать, мечтать вырваться из плена и в тот же момент быть настолько зависимой, настолько прошитой его дьявольской хари

оех

и затолкал м

больше не сб

ня. Прекрати истерить. М

за лицо и раз

это раздражает.

. И я забуду обо всех кошмарах, обо всем, что происходило. Но как забыть, если там больше нет

ими

ой, а он с на

ними с себя сапоги

там внизу живота сладко заныло, и нижние губы тут же налились от прилива крови к промежности. Ему каким-то отвр

еще не закончил

, я беспрекословно подчиняюсь, расстёгивая сапоги, сбрасывая их с н

же окаменели соски, потому что этот тон узнаваем, а приказ абсурдно и неуместно

а, ногу постав

ежность полностью открыта его взгляду, и я знаю, что она сочится влагой и, если он коснется ее пальцами – он тоже об этом узнает. Это же мерзко. Я мерзкая. Как я могу? Как? Я же тол

аккорд в своем извращенном уме и теперь лишь оттачивал сво

ом многое пережила, сейчас мой адреналин шкалит, я на нем плотно сижу, как на героине, и это Петр меня на него подсадил. Оказыва

отлетают в сторону, он распахивает мне ворот платья, обнажая заостренные, вытянувшиеся соски. Теперь иголки впиваются в кожу, но вместе с болью по телу разл

ие разные и как близко они ходят друг возле др

тельно, чтоб я опять взвилась, а ветка, щекоча, поползла вниз

ноги шире

ских глаз. В них Тьма. Такой непроходимый адский мрак, что мне хочется закричать, но я не могу оторвать

икнула в попытке свести ноги, укололась, вскрикнула еще сильнее

оки, а не опыт...уроки. Опыт – это слишком больно, правда? Ты ведь уже знаешь, как это бо

и пульсацией опутывающей паутины грязного вожделения. Ладонь накр

, напряженная, опухшая, пульсирующая. Как

ю губу, но не целует. Мой клитор бешено пульсирует от его слов, от

нишь любое мое желание, а если че

невероятного и дикого возбуждения, от самой первобытной и обнаженной похоти. Я хочу кончить.

, чтобы ты трахал меня, как хочешь, Пет

авай...не зли меня, а говор

то пытка. Это самое извращенное и утончённое издевательство, обостренное вспл

еня, как х

вперед бедрами, чтобы сам

чить для теб

чить, – букв

ь, как т

елок, обожжённый струей воздуха и

ь, как т

я пальцами так быстро, что у меня сыплются искры из глаз, и я кончаю снова. Кажется, я кричу, потому что он зажимает мне рот ладонью так сильно, что я впиваюсь зубами в мякоть его кожи. Во мне три или четыре пальца, я натянута на них, как перчатка, до самого предела...мне хочется увернуться, и в то же время я извиваюсь и дергаюсь, как похотливая самка, пока не падаю, обессилев на сиденье, закатив глаза, стиснув коленями его руку. Опустошенная и совершенно выпотрошенная, обескровленная этими оргазмами. Убитая ими...потому что ненавижу себя за них, потому что мои р

лфеткой и откидывается на спинку кресла. Он явно доволен собой и спок

авая ее зубами и закуривая. – Качественная стимуляция или жесткий трах, это не важно. Ты всегда готовая и текуща

едет от понимания, что только что эти длинные и мощные пальцы вбивались в мое тело по самые костяшк

, мы почт

сколько минут назад сжигал меня в хлам. Я натянула колготки, надела сапоги, одернул

его застывшим взглядом, смотрела, как он разламывает в щепки бревна, как поднимаются его руки с топором и опускаются на колодку. Мне не кажется?

ашины, Марина

е стороны щепки, и ничего не понимаю. Пока не вошла в дом

, и я поплыла, тяжело осела и упала

____________________

ы намерено в связи с новыми пра