Плохой Дядя

Есть вопросы, на которые ты не хочешь знать ответы.

Я сижу у своего психолога.

- Да, говорить о детстве это очень полезная практика. Насколько я помню ты росла без отца..?

– Да. Мама сказала, что он погиб, и у нее были другие мужчины. Иногда даже слишком часто. Иногда один задерживался на какой-то период. Отчасти я ее понимаю – женщине нужно это, но... Однажды в нашем доме появился Сергей. Дальнобойщик. Он жил с нами по несколько недель, мы даже вместе, в троем ездили на море. Потом он уезжал на работу. Мама учила меня уважать его. Слушаться. Это было немного кринжово, но она просила называть его папой. Это теперь мне понятно для чего: она хотела привязать его. Вечная беда всех русских женщин. Пространства огромны и мужчины кочуют. Уходят с место на место. А кому нужна она: стареющая вдова с совершеннолетней дочерью. Она думала, что, если дочь будет называть его «папой», то его одинокое сердце растает, и в какой-то момент он решит остаться. Поведется на «тепло родного дома».

По началу мать стеснялась с ним даже целоваться при мне. Это было супер странно для меня: я должна была называть папой мужчину, который просто живет с нами. С которым почти не общаюсь, да и с мамой он общается в основном в мое отсутствие.

– Но, когда исполнилось восемнадцать, я все чаще стала замечать, что мама перестает стесняться меня. Что... они занимаются этим, пока я сплю. Пока они думают, что я сплю.

Я устраиваюсь поудобнее и чуть было не закрывая глаза, погружаюсь в ее рассказ:

Я стала регулярно слышать, как скрипит кровать за стеной. Как мамочка стонет. Как он зажимает ей рот рукой и трахает грубо, вбивая в кровать. Она позволяла ему все. Только просила, умоляла его шёпотом, чтобы он не делал этого при дочери. Я слышала, как он говорит: «Да она спит уже».

Я порывалась встать и пойти защитить маму, но слышала, как он дает ей пощечину, как бьет, как она плачет, а потом он делает с ней секс.

Этот мужчина был довольно адекватным днём, но, когда выпьет, он почти сразу тащил маму в ее комнату и трахал снова и снова. Да. В какой-то момент это происходило при мне. Они выпивали немножко, а потом он тащил ее в комнату, давал пощечину и потом кровать скрипела под мамины стоны.

Утром он говорил мне что-то вроде: «Ты уже большая, должна всё понимать».

– У многих людей было трудное детство. Родители не созданы, чтобы быть хорошими родителями, они просто проводники в этот мир.

– Нет, ты не понимаешь. Я не сказала, что мне это не нравилось.

– Тебе это нравилось?

– Сначала у меня разрывалось сердце. Это была пытка отчаянием, но в какой-то момент я обнаружила, что, когда их нет, и я мастурбирую у себя в кроватке – я представляю, как меня избивают, вбивают в койку, хватая за запястья, и затыкают мне рот. Я кончала, дико выгибаясь в кровати, словно меня кто-то сдерживает снаружи.

– Ты очень смелая, что рассказываешь об этом.

– Я просто хочу, чтобы ты опубликовала это, чтобы другие девочки знали, к чему это меня привело...

Я собиралась к друзьям. Надела миниюбку и маечку без лифчика, укладывала волосы минут сорок, накрасилась и собиралась пойти в нашу компанию.

Мама была на работе, дома был только он. Что-то сидел на кухне смотрел телек.

Я так долго собиралась, что уже стемнело, а меня часто до сих пор не отпускали гулять в темноту. Город у нас маленький, трасса рядом и по ночам можно было нарваться на кого угодно.

Но «темнота друг молодежи» и конечно, мы собирались компанией именно по вечерам.

Мой тогдашний ухажер ждал меня, и я должна была быть его визитной карточкой. Его «малой». Его «самой красивой девочкой на районе». Он был, как полагается старше меня на три года, вернулся из армии, но я даже не помню уже его имени.

Я собиралась выскользнуть, но Сергей вышел и приградил дорогу.

- Ты куда, в таком виде собралась, на трассу?

Вид у меня и вправду, как я теперь понимаю, был подходящий: джинсовая куртка, прикрывающая стоячие молодые соски, короткая юбка, нежные гладкие бедра, белые носочки, модные кеды, уложенные на ночь глядя волосы, накрашенные губы.

- Не твоё дело.

- Ты как с отцом разговариваешь?

Мой взгляд невольно скользил по его треникам. Синие они с трудом скрывали, что под ними у него нет белья. Белая майка на голый волосатый торс. Руки в чем-то жирном с кухни.

- Ты мне не отец! Я к друзьям!

Я рванула к двери сквозь него. Нарочно нарываясь на физический контакт.

- Никуда ты не пойдешь!

Я стала закипать. И как я теперь понимаю, мне нравилось его злить. Сергей схватил меня. Огромный, я буквально вся растворилась в нем. Мама могла прийти в любой момент.

Я стала вырываться, провоцируя его на борьбу.

Он схватил меня двумя руками.

- Отпусти, козел!

Я стала колошматить его только начавшую заплывать жиром мужскую накачанную грудь. Изо всех сил.

Только чтобы обездвижить меня он пытался схватить меня за запястья. Это ему не удавалось. Я уже перепугалась и едва дышала. Лупила его. Сергей обхватил меня руками в охапку и сжал в своих объятиях. Дыхание спёрло. Мои груди через маечку обжигались об его грудь.

Одна его большая лапина вцепилась мне в попку, а лицо уткнулось в его щетинистую шею. Я рванулась еще раз, расцарапав щетиной себе лицо. Бедром я чувствовала его возбужденное достоинство, мясистое и горячее оно набирало силу, прямо прижимаясь к моей ножке.

Не думаю, что он был виноват в этом. Не думаю сейчас, что он планировал это. Я не понимала, что я делаю. Более того я долгие годы врала себе, что это он меня изнасиловал. Сейчас я понимаю, что это было скорее наоборот.

- Успокоилась?

Я чувствовала, как мое сердце колотится в груди. Я захлебывалась от обиды. Ком в горле не давал говорить. Мои трусики были мокрыми, а девственная дырочка пульсировала. Сергей ослабил хватку, думая, что я успокоилась и я заорала на него:

- Я буду гулять когда захочу, ублюдок!

- Никуда ты не пойдешь!!!

Сергей яростно швырнул меня в мамину койку. Пролетев полкомнаты я взвизгнула от неожиданности.

- Одеваешься, как шлюха! Тусуешься с отбросами общества! Хочешь, чтобы тебя там по кругу пустили?!

Через мгновение он залез на меня, раздвинул коленом мои ноги. Я дралась и царапалась, но он спустил треники, обножив свой большой волосатый пенис.

- Я знаю, чего ты добиваешься!

Я много раз представляла, и даже видела его через банное полотенце в невозбужденном состоянии, когда Сергей выходил из ванной у нас дома, но я и подумать не могла, что он будет так прекрасен.

Волосатый до середины ствола, прямой как бамбуковый ствол, с большим глянцевым набалдашником залупы на конце. Фиолетово сизый, блестящий стояк.

- Вот, что тебе на самом деле нужно!!!

Он заткнул мне рот, и я закричала ему прямо в ладонь.

Через секунду трусики на мне были прорваны, и следом член порвал мою девственную плеву.

- Ты даже защитить себя не сможешь, дешёвка!

С болью и яростью он начал штопать меня под такой знакомый скрип маминой кровати.

Я застонала.

- Тварь! Ненавижу! Ублюдок!!!

Киска обхватывала жадно твердый член. Я не могла осознать в полной мере эти новые чувства, столкновения с мужской напористостью и силой. Его твердостью и неотвратимостью.

Я елозила ножками, пинаясь и отталкивая его как могла, но любовник моей матери, которого она просила называть «папой» грязно сношал меня на маминой кровати.

Снова и снова он нанизывал меня на свой длинный твердый ствол. Он раздвигал лепестки моей девочки и грубо врывался. Моя дырочка текла ручейками кипучей смазки.

Я кончала почти от каждого его проталкивания головки в мою тесную неразработанную девочку.

- Вырядилась как блядь. Ты этого добивалась!!?

Я вцеплялась в его мощные плечи и орала.

Остатками сознания я понимала, что меня ждет на улице мой парень, а мама вот-вот может быть поднимается по лестнице домой.

Я посмотрела ему в глаза абсолютно озверевшая от похоти и каскадных оргазмов.

- Ненавижу, подонок!!!

В этот момент он вмазал мне пощечину, чтобы я отвернулась.

Из глаз посыпались искры. Меня накрыло волной оргазма разрушительной силы. Я на полминуты потеряла зрение и полностью растворилась в чувствах.

Головка долбилась в матку, а я брызгалась смазкой на его ствол снова и снова. Под нами уже все было мокрое. Я исцарапала ему спину, а он кончил в меня спустя минуту нашего сражения.

Когда мы оба обкончали мамину кровать наступила тишина.

Он слез с меня, осознавая, что только что сделал свою «приёмную дочь» своей женщиной.

Он вытер свой большой мужской член, медленно ослабевающий после победы, от спермы и капелек крови. Ему всё было ясно. Что он наделал со своей «дочуркой».

Я жадно глотала воздух, трясясь от перевозбуждения дракой и первым в моей жизни сексом с мужчиной.

В полной тишине спокойно и по семейному прозвучало:

- Иди подмойся.

- Это как?

- Тебя мать не учила чтоли?

Я пошла в ванную. Разделась и принимала душ. Он вошел и нежно показал мне как подмываться. Осмотрел мою раскрасневшуюся писю и спросил больно ли мне было.

Я спрашиваю у Эмилии: «Как ты относишься к этому событию сейчас»?

Взглянув на часы, она говорит, сглатывая слюну.

Я тогда совершенно не понимала, что вырядилась именно для него. Я и раньше так делала. Я видела, что его бесит, что я в юном возрасте одеваюсь так ярко. Подчеркиваю свою сексуальность.

Я вспоминаю, что у меня была куча мальчиков, но ни о ком я не фантазировала и всех их держала на расстоянии. Хотя они конечно активно лезли мне под юбку.

Даже в тот вечер... Я не помню имени того парня, с которым тогда встречалась. Который ждал меня и считал своей первой любовью, пока меня грубо лишали девственности огромным красивым членом на маминой кровати.

Когда все закончилось я бросила ему смску, что не приду: «Отец не отпускает».

Я использовала его. Использовала и того парня и Сергея. Сама того не осознавая. Моя сексуальность. Моё желание проверить «а достаточно ли я привлекательна, чтобы нравиться взрослому мужчине»...

- Ты рассказала об этом матери?

- Я выиграла мужчину у неё. Позже я еще много раз, когда её не было дома, провоцировала его. У меня не было времени подумать об этом. Пережить это. Жизнь сложная штука. Я только теперь понимаю, что это было для меня словно соревнование с ней, чтоли?

- Ты с ним спала после этого?

- Он регулярно насиловал меня. Были периоды, когда это происходило каждый день. Он мог зайти в мою комнату, пока я делала уроки, взять меня за волосы и поставить раком прямо над тетрадками. Его член был ненасытен и он ломал мое сопротивление. Бил меня по лицу, пока я не сдавалась в слезах.

Я кричала на него. Орала, что он больной ублюдок.

Но Сергей на каком-то животном уровне знал, что именно это мне и нужно.

А он драл меня раком и спрашивал: «Как тебе мама сказала меня называть»?

Он вбивал меня в стол, а я шептала заплаканными пухлыми алыми губками: «Папочка».

Иногда он брал меня за волосы на затылке и бил лицом об стол. Чтобы я перестала лягаться и бить его ногами.

Это звучит как сюжет из «Мужское и Женское», Гай Германики или перестроечных советских фильмов вроде интердевочки, но... Саманта. Знаешь что я хочу сказать? Все образумилось благодаря этому. Все встало на свои места. Вот почему я говорю об этом с тобой. Вот почему я хочу, чтобы ты продолжала это публиковать.