Берлинская кровь

Лето 1932

Август сидел на балконе своего поместья на окраине Берлина. Он, глядя вдаль, думал о будущем. Недавно его жизненный путь был простым и понятным, однако теперь ситуация в стране стала нестабильной. Все вокруг твердят о новой партии, которая вот-вот должна прийти к власти и ввести новый режим и порядок. Выбор в ее пользу считается единственно верным, однако Август вовсе не хочет ничего выбирать, считая это занятием бестолковым. Тем более, что идеология новой партии идет вразрез с устоями аристократии, то есть со всем, что Август считал и считает верным. «Теперь нам точно крышка», - ни к кому не обращаясь, сказал сегодня утром отец, глядя в газету.

Ожидать стоило чего угодно. Он слышал о том, что случилось в России, и понимал, что когда-нибудь коммунистические умонастроения доберутся и до Германии.

Идеология новой партии, разумеется, отличается от русского коммунизма, однако не в самом главном: желании переделать весь мир так, как им необходимо. Будущее, которого все окружение Августа боялось после русской революции, наступает. А ему всего двадцать три, он молод и полон сил. Он, как и отец, хотел продолжать семейное дело, но будет ли это возможно в новом мире?

Прекрасный день для стрельбы. Август посмотрел в ясное до прозрачности небо. Он встал с кресла и, направляясь вниз по лестнице, приказал прислуге принести ружье - ему хотелось пострелять по мишеням. Привычные с детства действия - отец научил его стрелять, едва Августу исполнилось семь - должны успокоить его. Зарядить ружье, сделать глубокий вдох, и, на выдохе опуская дуло, найти в прицеле мишень. Спустить курок, на мгновенье задержав дыханье, чтобы биение сердца не сбило прицел. Услышать четкий и довольно громкий звук выстрела. Опустить руки с тяжелой и опасной железкой. Он никогда не стрелял в живых существ, не понимал, почему люди делают это ради забавы. Выйдя во двор и еще раз оглянувшись, чтобы не разбудить матушку, которая тоже находилась в саду, он поставил цель и выстрелил. На мишени появилась маленькая черная точка, но далеко от центра. Раздался звон, видимо пуля пробила мишень и попала во что-то стеклянное.

Послышались тихие шаги - это проснулась мама.

- Август, почему после того, как ты постреляешь, везде должны быть битые стекла?

- Простите, матушка, я, честное слово, все уберу.

- Весь в отца. Тот тоже настреляется на охоте и все это домой тащит.

Его мать не одобряла оружие ни в каком проявлении: ни в действующем, ни в каком-либо ином. По ее мнению любое оружие - насилие в чистом виде и не может служить благим целям. Август согласен с ней в этом. Возможно, поэтому он плохо переносит запах крови и вид убитых тел. Он отложил ружьё, сел в кресло и, подозвав находившуюся рядом служанку, велел принести ему кофе.

Юноша достал сигарету и закурил - эту привычку ему навязал его друг Йенс, с которым они еще учились в школе. Он хорошо помнил их детские шалости, они много проводили времени вместе, а, выпустившись, как-то перестали общаться, хотя, по правде говоря, ему не хватало их совместных поездок и простого общения. Откинув голову и подставив лицо солнечным лучам, Август думал о своем личном. Но его тишину, судя по шагам сзади, решили нарушить.

- Ну и долго ты собираешься тут так лежать и пропускать все самое интересное? - Август развернулся и увидел, что к нему, как он того и желал, пришел старый друг Йенс.

Он встал, улыбнулся и, пожимая ему руку, сказал:

- Не больше, чем ты, сидя в своем банке.

- Аха-ха, очень смешно. Ты же знаешь, что я всегда хотел сделать карьеру военного, а устроился в банк только ради того, чтобы отвязаться от отца, который уже надоел своими замечаниями.

- Да, я помню. И как идет осуществление твоей мечты?

- Пока хорошо. Я подал заявку на вступление в СС.

- СС? - Август переспросил, явно не припоминая ничего такого.

- Ну СС, которая идет от НСДАП, партии, которая вот-вот победит. Гитлер станет фюрером Германии.

- Ты все-таки решил туда вступить?

- А почему нет? Она скоро победит на выборах, к тому же, ты знаешь, как сильно я хочу сделать карьеру военного. А ты ни о чем таком не думаешь?

- О Господи, конечно же нет. Мне есть чем заняться, и я уж точно не собираюсь идти в армию и лезть в политику.

- Говорят, что он собирается отнять у буржуазии все ваше имущество.

- Нет, этого точно не будет, он же не коммунист. Я слышал, в России после революции такое было и до сих пор есть. Однако мы Европа, и такого бреда у нас точно не будет.

- Ну посмотрим, посмотрим. Я пришел предложить тебе сходить на одну из таких вечеринок, вход свободен. К тому же я сам хочу посмотреть, что и как там устроено. Пойдем со мной. Ты сто лет никуда не выбирался и тебе просто необходимо быть в обществе девиц. Ты такой красавец и никому не даешь смотреть на твою красоту.

- Ладно, хорошо, пойдем, но только потому, что мне и правда нечем заняться. - Йенс по-дружески похлопал Августа по плечу и, прихватив ружье, они пошли в дом, где их ждала беседа и споры о будущем.

Вечером они, как и договорились, пошли на вечеринку СС. Здание, куда привел Августа Йенс, ничем не отличалось от других поблизости, однако стояло ближе всего к рейхстагу. Они окунулись в атмосферу дорогой вечеринки, и Август с первого взгляда понял, что тут за люди. Они одеты в строгие дорогие костюмы, на некоторых, как и рассказывал Йенс, форма СС. Она состоит из черных высоких армейских сапог, брюк, пояса, белой рубашки с галстуком и чёрного кителя с повязкой на рукаве, на которой изображена свастика.

Людей в форме со свастикой - отличительным знаком СС - оказалось не так много, как думал Август. Большая часть мужского общества, однако, одета в той же гамме, что и СС-овцы. Кроме того, почти все дамы, по последней моде среди женщин, одеты в мужские костюмы.

Август оглядел общество снова и его внимание привлекла девушка, сидевшая дальше всех. Ее темно-русые волосы, едва достигающие плеч, завиты, серые глаза, если приглядеться, полны печали. Девушка смотрит отрешенно, будто находится далеко от окружающего ее общества. Рука в кожаной длинной перчатке время от времени подносит к ярко-красным узким губам мундштук с тонко-тлеющей сигаретой. Держа в другой руке бокал шампанского, она смотрит куда-то сквозь людей. Август наблюдал за ней минут десять, пока к нему не подошел Йенс в компании незнакомого мужчины.

- Август, познакомься, Антон Дрекслер, основатель НСДАП.

- Здравствуйте, очень приятно, - он вежливо протянул руку в знак приветствия.

- Здравствуйте, Август, я вас не видел тут прежде. Вы впервые посещаете подобное мероприятие?

- Да, я пришел с Йенсом. - он указал на друга. - Он хотел бы вступить в вашу организацию.

Антон посмотрел на Йенса и приятно улыбнулся. Было видно, что он заинтересован в них обоих.

- Я вижу, что вы, - он снова обратился к Августу. - из богатой семьи.

- Я... - он немного запнулся, поскольку знал, что тут не любят людей из буржуазных семей, особенно если ты по крови принадлежишь к высшему сословию. - Да, я из богатой семьи.

- Не думали сделать карьеру военного? Скоро наша партия будет править Германией, нам бы пригодились такие люди, как вы.

- Я обязательно об этом подумаю.

На этой ноте они расстались и продолжили свой вечер в компании таких же молодых людей, как они сами. Август часто оглядывался, но той таинственной незнакомки не было больше, сколько бы он ее ни искал. Они присоединились к компании, которая обсуждала как раз то, как перспективно сейчас вступать в СС.

- Нам просто повезло родиться в Германии. Гитлер станет лучшим правителем за всю историю страны. Мы поработим весь мир.

- И уничтожим евреев и другие народы.

- Почему? - Август тут же понял, что спросил что-то не то. Все повернулись к нему.

- В книге «Моя борьба» он описывает расовую неполноценность и бесполезность других народов. Ты что, не прочитал? - этот вопрос застал его врасплох и, чтобы не быть выставленным на посмешище, Август был вынужден сделать вид, что он тоже имеет к этому отношение.

- Я только начал читать, еще не дошел до этого момента.

- А, ну тогда понятно, новенький. Давайте же выпьем за то, чтобы баронам и буржуазии оставалось одно - вон из страны. Они не дают жить нормально людям. - и под смех и шутки они закончили эту беседу.

Возвращаясь домой пешком, он думал о разговорах с основателем СС и с другими ребятами, которые уже успели вступить туда. Конечно, Август понимал по заголовкам газет, что они действительно станут править Германией, и, прочитав их лозунги и немного послушав компанию, он действительно понял, что если что-то не предпринять, то его семью могут лишить всего, что у них есть. Он шел и прокручивал фразу одного из офицеров старшего чина в голове: «Выпьем за то, чтобы баронам и буржуазии оставалось одно - вон из страны. Они не дают жить нормальным людям».

Йенс, конечно же, отправился в другую сторону, и чувство одиночества, отступившее на время, вновь расползлось по душе Августа. Оно поглощало его, как всех жителей города, но, стоя сейчас на безмолвной улице, он особенно остро ощущал это все. Он остался один. Раньше он не был так одинок. Но сейчас все его друзья разбежались кто куда. Один уехал в Швейцарию, чтобы открыть свое дело, второй пошел на врача, и он окончательно потерял с ним связь. Третий, не выдержав безответной любви, лежит под капельницей с морфием и четвёртый - Йенс - подался в армию и политику. Да, он хотел стать танкистом, но не то чтобы он так к этому рвался. Может и ему стоит получше изучить эту тему? В любом случае, если его действительно лишат всего, у него просто не будет выбора. Ему придётся туда вступить. Он чувствовал: приближается что-то пугающее. Оно надвигалось не только на Берлин, но и на весь мир. Но пока, идя по дороге домой, он совсем не понимал это чувство, не понимал, откуда взялось оно. Поэтому, отогнав ненужные мысли и это самое чувство, он просто шел домой. Увидев возле дома машину, он насторожился.

Зайдя в дом и увидев, как бегает прислуга, он остановил одну.

- Что тут происходит, что за переполох?

- Господину плохо, у него что-то с сердцем. Мы вызвали доктора.

Через миг после произнесенной фразы он понесся по лестнице вверх, расталкивая прислугу, желая поскорее увидеть отца. Но, столкнувшись с дверью и плачущей матерью, сидящей возле нее, он понял, что дела совсем плохи. Он опустился на одно колено и, взяв мать за плечо, едва заметно ее потряс. Та посмотрела на него.

- Что случилось с отцом?

- Мы... - говоря плачущим голосом. - Мы... ужинали, как вдруг ему стало плохо. Мы сразу вызвали доктора. Он сейчас его обследует. Есть подозрения на инфаркт.

Август выдохнул. Если бы не эта чертова вечеринка - он был в этом уверен - все было бы нормально. Теперь оставалось только ждать. Он сел рядом и стал думать о лучшем, о худшем думать не хотелось.