Саламандра 4

Выспаться не получилось. Тиро хромал за паланкином, в котором везли рыжика, и бубнил, что мало врезали этим родственничкам, и вообще, теперь надо поглядывать по сторонам, как бы чего не вышло. А когда оказались дома, показал меч для Шарпа, который принесли из гильдии кузнецов. Меч был отполирован и заточен, как на выставку, а еще у него были шикарные ножны и под стать им рукоять. Лекс предложил возместить гильдии траты, но Тиро отмахнулся.

- Они рассчитывают получить новый металл, и поэтому подлизываются, и если ты предложишь им денег, то они оскорбятся. Оставь все как есть...

- Но Тиро, я не отдам булат кузнецам. Его получат только оружейники, - Лекс оглянулся, - и вообще, это все большой секрет, так же, как и изготовление зеркал. Надо быть последовательным в своих поступках. Вначале новая гильдия, потом новый квартал и ученики, и только тогда новые знания.

- Новый меч! - обрадовался Сканд и вытащил большой клинок из ножен, проверив баланс к руке и взмахнув им пару раз. Сканд с восторгом рассматривал лезвие в завитках булата, - такой красивый! И размер для отца подходящий! Я тоже хочу меч такой длины, а еще короткий для ближнего боя, и парные кинжалы!

- Обязательно, - Лекс подошел ближе и погладил мужа по плечу, - но только, когда новая гильдия начнет работу, я устал от угольной пыли и домны посреди двора. И, вообще-то, я собираюсь сделать тебе меч из стали, он будет похож не на меня, а на тебя. Он будет совершеннее этого, обещаю.

- Даже не могу представить меч, более совершенный, чем этот, - Сканд еще раз взмахнул мечом и со вздохом вогнал его в ножны, а потом передал Тиро.

Лекс улыбнулся, представив, что скажет Сканд, когда он сделает дамасскую сталь с ее узорами и прочностью, но приятные мысли прервал тяжелый и настойчивый стук в ворота. Охранники выскочили из казармы с мечами и открыли калитку, готовые к нападению неизвестных врагов. Сканд выхватил свой меч и бросился к воротам. Но ему почти под ноги вытолкнули ватагу мальчишек, связанных длинной веревкой за руки и тощие шеи.

- Принимайте жертву от храма, - крупный монах стукнул последнего паренька палкой по ребрам, - закуска для ящеров прибыла!

Из стойла высунулся Шу и грозно зашипел на переполох во дворе. Мальчишки взвизгнули и шуганулись от стойл, налетев опять на монаха, и получили палкой по плечам и головам. Шу опять зашипел, а потом гортанно крикнул, как на расшалившихся самок, призывая всех к порядку.

- Не смей бить мое имущество! - Сканд вызверился, как Шу, и перехватил в очередной раз поднятую палку монаха, - только я здесь имею право бить. Все, передал жертву, и теперь пошел вон!

Монах крутанул палкой, но потом, опомнившись, склонился в поклоне и быстро убежал во все еще открытую дверь. Охрана сразу закрыла ворота, отсекая любопытные взгляды прохожих.

- Новеньких привели, - Бэл оказался возле Лекса, он вытирал руки, по всей видимости, он кормил Тургула, - мы переживали, что монастырь без прямого приказа Киреля отправит мальчиков в Колизей. Завтра будут пир и празднования на улицах, а послезавтра выступления в Колизее, а на следующий день скачки на Марсовом поле. Обычно тех, кто предназначен в жертву богам, отсылали в Колизей за пару дней до праздников. Как правило, ночью, чтобы не привлекать внимание людей. Мы думали просить тебя завтра напомнить Кирелю о мальчиках.

- Тиро, принимай пополнение, - Сканд вздохнул, рассматривая мосластые ручки-ножки, клочками бритые головы и бледную до синевы кожу с явными следами побоев. - Они все в одну комнату не влезут, отселяй опять всех младших в гарем, там места хватит на всех. Благо, матрасов и подушек достаточно. Поднимай девок, надо замарашек помыть и покормить, а то воняет от них, как от ящеров.

Мальчишки были разновозрастные, от шести до пятнадцати лет, они сбились в кучку при слове гарем, и еще плотнее прижались друг к другу, когда Шу опять закричал, привлекая к себе внимание, но тут во двор выскочили младшие и бросились к приятелям по счастью-несчастью. Мальчики, по всей видимости, знали друг друга раньше, и с радостными криками стали обнимать новеньких, одновременно выпутывая их из веревки. Лекс поразился такой вопиющей разнице во внешнем виде. Он как-то раньше не присматривался к мальчикам, но теперь стало видно, что «свои» младшие загорелые, гладенькие, без этих ужасных выпирающих костей, в чистых туниках, пусть и коротких, но не в обветшалых набедренных повязках, как новенькие.

- Меня зовут Лекс, - рыжик вышел вперед, - я избранный любимец богов, и теперь вы принадлежите мне. А это Бэл, Мэл, Пин и Крин, - Лекс показал рукой на своих учеников, - они теперь над вами старшие и вы должны слушаться их, как меня. Завтра мы придумаем для вас имена, а сегодня мыться, есть и отправляться спать. Ваши приятели вам все объяснят, главное, будьте послушными, и вы обретете новую семью, которая о вас позаботится.

Новенькие младшие недоверчиво сбились в кучку, но вид старых приятелей, которых они считали погибшими, придавал мальчишкам уверенности, что все будет хорошо. «Новенькие» цеплялись за «стареньких» и от облегчения принялись рыдать. Сканд фыркнул, как Шу, и отправился в дом, сделав жест новым охранникам, которые растерянно наблюдали за всем происходящим. Охранники потоптались возле закрытых ворот и вернулись в казарму. Похоже, у старших появилась новая тема для разговоров. Половина носильщиков-охранников узнали у Тиро, что паланкин сегодня больше не нужен, и отправились к семьям, а вторая половина охраны были холостыми и предпочитали жить в доме нового хозяина, чтобы не тратиться на жилье и питание в городе.

Во двор притащили медную ванну, под ней зажгли огонь, и пока свои мальчики под командой Тиро наполняли емкость водой, новеньких развязали, раздели и попытались объяснить, что самое страшное уже позади. Новенькие от облегчения кто плакал, кто недоверчиво крутил головой, пытаясь понять, в чем подвох, а Лекс велел принести сладкой воды и сока и напоить всех, пока они не помоются. Девки притащили постирочное мыло и начали обливать новеньких едва теплой водой, пытаясь отмочить застарелую грязь на их телах. Вскоре все напились сладкого, немного успокоились и после этого включились в общую помывку.

Свои младшие скинули туники и стали помогать новеньким отмываться. Лекс опять удивился такому контрасту, загорелые тела своих мальчишек и бледные замученные тушки вновь прибывших. Похоже, что те не видели солнца, да и кормили их впроголодь, лишь бы не сдохли от голода. Лекс только тяжело вздохнул, мальчишек было жалко до слез, но это не только двадцать прожорливых ртов, но еще большая ответственность за их дальнейшие судьбы. Прокормить – это полбеды, но сделать из них самостоятельных людей, дать возможность жить полноценной жизнью, вот это была главная задача и головная боль. Одна надежда на стекло и зеркала. Новая профессия даст и цель, и возможность, и, главное, привлечет в город новых купцов за уникальным товаром. Главное теперь – сохранить секрет стекла и зеркал в городе, но тут пускай уже Бэл с остальными напрягутся. Для них этот мир понятен и они точно знают, что надо для этого делать.

У Тиро, оказывается, был запас одежды, на мелких туники достигали щиколоток, у более взрослых туника была едва до середины бедра, но мальчики благоговейно расправляли на себе новую одежду и взволнованно переглядывались между собой. Потом Тиро повел всех на кухню и дал по небольшой порции каши, но сколько угодно сладкой воды. Лекс одобрил это, если они голодали, то от обильной еды им могло стать плохо, а вот сладкое поможет мальчикам успокоиться и расслабиться перед сном. Свои младшие уже поужинали раньше, и теперь таскали наверх, туда, где должен располагаться гарем, подушки и раскладывали матрасы.

Доски над головой тех, кто сидел на кухне, скрипели и сыпался мелкий сор. Но это никого не смущало. В доме был ажиотаж и ощущение праздника, как будто все получили самый долгожданный подарок. Девки шмыгали носом и гладили новеньких по головам, а Тиро порыкивал на всех, чтобы не разводили сырость в доме и лучше перебрали еще крупы на утреннюю кашу и поставили тесто для больших порций лепешек. Но на Тиро никто не обижался за дополнительную работу, и только благодарно улыбались, слыша, как буянит старый брюзга.

Бэл ушел кормить и обихаживать Тургула дальше, а Пин и Мэл начали командовать новенькими, отправляя их в уборную перед сном, а потом вместе с ними поднялись наверх, чтобы мальчики не боялись и вели себя спокойнее. Они начали рассказывать о том, что Лекс тоже младший, так же, как и они, и теперь их никто не будет обижать просто так, но взамен новенькие должны беспрекословно слушаться и быть трудолюбивыми. Они рассказали о новой гильдии, которая будет состоять только из младших, и если они покажут себя хорошо, то их возьмут в ученики и у них будет достойная работа.

А сейчас им надо спать, а утром будет тренировка и завтрак, а потом будет новая интересная жизнь, где они будут счастливы и защищены от злобы и алчности старших. Бывалые мальчишки стали рассказывать о стеклах, зеркалах и красивых тарелках, а еще о том, что их учат драться и они могут выходить в город вместе с другими мальчиками. От переизбытка впечатлений, а главное, от облегчения, что они не попадут в Колизей, глаза у новеньких слипались и они заснули. Пин и Мэл переглянулись и остались с ними, на случай, если потребуется помощь.

Лекс, убедившись, что с новенькими все в порядке и дом опять стал погружаться в ночную тишину, отправился к мужу. Сканд читал свиток, который сразу полетел на пол, стоило Лексу переступить порог спальни.

- Ты испортил Пушану минуту триумфа, уведя его гостей с пира. Брат хотел принять Чаречаши во дворце, как хозяин, а ты в очередной раз выставил его несостоятельным, - Сканд вздохнул, - прямо узнаю прежнего Качшени. Осталось только сказать мне, что я тупой ящер и закостенелый солдафон.

- Ты мой муж, - Лекс скинул тунику и провел руками по голому телу, - мой защитник и единственный любовник, - Лекс забрался на кровать и уселся на живот Сканда, - я не собирался злить твоего брата, просто я проголодался. Я же не виноват, что мой брат пошел за мной, я его не звал, это было его решение. И потом, брат пришел, как воин, на нем не было церемониальных одежд, вот его и встретили, как воина. По крайней мере, в таверне он выглядел счастливым. А драгоценный Пушанчик еще успеет подуть щеки. Если ему был так интересен Чаречаши, то не надо было его пускать в термы одного, шел бы с ним. Глядишь, и удержал бы его от нападения на меня. Так что, он сам виноват, что так получилось.

Сканд хмыкнул и выгнул бровь, а Алекс почувствовал себя ребенком, который оправдывается за разбитую вазу. Сразу захотелось нахамить, но зрачки у мужа расширились, а руки накрыли бедра, проведя от внешнего края к внутреннему. Лекс замер, вроде, ласка была достаточно невинной, но внутри все сжалось от предвкушения. Он рвано вздохнул и почувствовал, как напряглось тело у мужа. Каждый раз у Лекса возникало чувство, как будто срабатывает механизм древней ловушки, когда ты идешь с факелом по тропе, и вот скрежет ржавых шестерен, и ты уже неожиданно летишь куда-то в пропасть, и дна не видно, и ты судорожно размахиваешь факелом в надежде увидеть, куда именно ты летишь, надеясь на лучшее.

Сканд довольно улыбнулся, заметив растерянный взгляд рыжика. Его каждый раз умилял этот переход от воинственной самостоятельности, когда Лекс был готов зубами выгрызать свое право на равенство, до нежной покорности и сладкого трепыхания согласного на все младшего. Вот он хмурится и ерепенится, отстаивая свою правоту, но стоит прикоснуться к его голой коже, и складка между бровей исчезает, а глаза становятся томными, с поволокой. И уже нет пути назад, остается только нырнуть в омут этих глаз, чтобы сгореть без возврата и восстать из пепла, как волшебный ящер феникс.

Лекс зажмурился, чтобы не видеть, как меняется у мужа лицо, как он превращается из грозного воина в трепетного охотника, пытающегося предугадать его желания. Лекс прикусил губу, чтобы не застонать, когда член Сканда скользнул между его ягодиц, медленно потираясь, будто выпрашивая разрешение на близость. От этой щемящей нежности, кротких поглаживаний и сдержанных поцелуев все мысли разлетаются, как осколки стекла, и вот уже Лекса скрючивает и корежит от пожара в крови, как брошенный в камин листок папируса.

Это было так невероятно и сладко, что он совсем пропустил тот момент, когда муж оказался внутри. Просто вдруг очнулся и понял, что Сканд уже сидит, уткнувшись носом ему в шею, и раскачивает его, едва двигая бедрами. Лекс схватился за жесткие волосы Сканда и, оттянув его голову, укусил за шею, заставляя двигаться быстрее. Сканд коротко взревел, и Лекса метнуло по кровати. Рыжика скрутили и прижали крепкие руки, теперь ящер нависал над ним, как над загнанной добычей, и вколачивал его в кровать с яростью хищника. Лекс сыто рассмеялся и сжал бедра, оплетая его ногами. Сканд затормозил, пытаясь понять причину смеха.

- Ты мой. Я тебя поймал и не вздумай вырываться, - Лекс цапнул Сканда за сосок, амбал вздрогнул и довольно заурчал, а рыжик шлепнул его по заду и сжал бедрами, - двигайся, ленивая ящерица, и не мечтай, что отделаешься сегодня одним разом! Я тебя досуха выдою, так что от тебя одна шкурка к утру останется!

*

Тиро приоткрыл дверь и принюхался. В спальне хозяев пахло, как во время линьки одного из супругов. Тяжелым запахом старшего и ярким запахом младшего. Все эти запахи замешивались на общем запахе семени и пота. Тиро принюхался, сегодня ночью в доме все слышали довольное рычание Сканда и вскрики Лекса. То, что у Лекса третья линька наступит раньше времени, было понятно и без слов, очень уж сильно он вырос за то время, как появился возле Сканда. Интересно, как на преждевременную линьку отреагирует Чаречаши, хотя... Тиро опять принюхался, нет, на линьку не похоже, тогда запах Лекса перебивал бы все остальное, да и уснуть бы у них не получилось вот так просто...

Тиро приоткрыл дверь и зашел в комнату. Все же, праздник вылупления – это не то мероприятие, на которое можно опаздывать. Стоило точно выяснить, линька или нет. Если линька, то послать официальное извинение, тогда сияющая новая кожа станет оправданием для неявки, но если нет, то стоило растолкать супругов и выгнать из дома как можно быстрее. Не стоило обижать императорскую чету таким явным пренебрежением. Едва Тиро подошел ближе к кровати, как Сканд поднял голову и настороженно посмотрел на домоправителя.

- Праздник, - вздохнул Тиро и пожал плечами, - если встанете сейчас, то успеете перекусить перед выходом. Ванна для Лекса готова. Новая одежда дожидается, а Лекса надо причесать, как положено на праздник. Вставайте...

- Не надо мыть сегодня Лекса, достаточно будет обтереть влажной тканью, хочу, чтобы от него сегодня пахло мной сильнее, чем обычно. Лейшан вчера почти бросил мне вызов. Я едва сдержался, чтобы его не убить. Не хочу, чтобы в голове Лейшана и Чаречаши появилась мысль, что нас можно разлучить. Лекс мой, и его брату лучше смириться с этой мыслью.

- Хорошо, - Тиро кивнул головой и вышел, чтобы сделать распоряжения.

В комнату вплыла Олива с толпой личных рабов и служанок, и сразу стала командовать. Сканд вздохнул и выпустил из объятий спящего рыжика, тот причмокнул губами и попытался прикрыть голову подушкой, чтобы командный голос Оливы не рвал ушные перепонки. Пока Олива пыталась вытащить Лекса из кровати, Сканд отправился в купальню и быстро нырнул в домашний бассейн. Холодная вода разогнала остатки сна и смыла пот. Раб Оливы подал Сканду полотенце и помог вытереться.

В спальне Сканд увидел, как Лекса стягивают за ногу с кровати, пока тот упрямо цепляется за подушку и пытается брыкаться свободной ногой. Сканду подали свежую тунику и стали застегивать сандалии вместо привычных сапог. Рыжика подтянули к краю кровати, но тот жалобно стонал и отказывался открывать глаза. Сканд довольно хмыкнул, они угомонились незадолго до того, как в комнату вошел Тиро, и Лекс, скорее всего, все еще томный после последнего оргазма, который хоть и был посуху, но наиболее интенсивный за всю ночь. Похоже, мужа надо было спасать.

- Я сам его оботру, - Сканд отмахнулся от тоги и, взяв полотенце сел на кровать. Лекс положил ему голову на бедро и попытался уснуть снова, - сахарочек, вставай. Ты должен затмить всех своей красотой. Сегодня ты принесешь во дворец и зеркало, и булатный меч, и это станет вехой для всего города. Вставай, весь город ждет твоего появления.

Сканд протирал влажную спинку любимому и ловил дрожь на коже, как отголоски ночных безумств. Лекс заинтересованно приоткрыл глаза и задумался. Сканд тем временем стал обтирать бедра мужа, время от времени проводя по попе. Лексу в какой-то момент показалось, что его облизывают широким, холодным языком, как несмышленого ребенка. От подобной мысли рыжик открыл глаза и стал решительно выбираться из кровати.

- Ты прав. Сегодня знаменательный день! - Лекс сел и перекривился, натруженная попа в отместку прострелила вдоль позвоночника. Рыжик перекатился на одно полупопие и треснул Сканда по руке, - сволочь! Я сесть не могу!

- А зачем тебе сидеть? - искренне удивился амбал, довольно ощерившись, - вначале ты будешь лежать в паланкине, потом ходить рядом со мной, а потом лежать возле меня на праздничном пиру. Мне так даже спокойнее будет, может, сегодня тебя попа удержит от приключений?

- Кто знает... - глубокомысленно ответил Лекс и встал с кровати.

На него сразу набросилось несколько человек, одни обтирали его влажными полотенцами, другие пытались одеть и обуть, а Олива сразу вцепилась в волосы, пытаясь разобрать пряди, сбившиеся за ночь в колтуны. Лекс кривился и терпел, он уже понял, что с Оливой спорить бесполезно, в крайнем случае, он выслушает часовую нотацию, а потом упрямая женщина все равно поступит так, как считает правильным. Поэтому стоило сэкономить себе время и нервы и сразу согласиться с тем, что она решила. Лексу, в принципе, было все равно, что надеть из одежды и драгоценностей. А вот для Оливы каждая мелочь была важна.

Олива опять нарядила хозяев в одежду одинаковых цветов. На Лексе была лимонная туника и васильковая тога, которая красиво подчеркивала цвет его глаз, и волосы не казались вызывающе красными, а вот Сканд получил васильковую тунику и лимонную тогу. Она красиво сочеталась с загорелым лицом и черными волосами. И от украшений Сканд сегодня не отбился. Олива выдала ему широкие золотые браслеты с синими кабошонами. А украшения Лекса состояли в основном из золотых цепочек, которые везде свисали и обвивали его, как змейки.

Лекс потряс руками, пытаясь привыкнуть к цепочкам, а потом сжал край тоги, перекинутой через локоть, и решительно направился в теплую комнату к заветному сундучку. Там оставался еще небольшой запас фараоновых змей. Лекс покрутил в руке весь запас – двадцать таблеточек различного диаметра и, подумав, забрал их все. Если с Чаречаши прибыли колдуны, то стоило подстраховаться от любых неожиданностей. Он решительно затянул завязки на маленьком мешочке, лучше вернуть остаток домой, чем не хватит совсем малости. В комнату заглянул Сканд, и Лекс спрятал мешочек в складках тоги на локте. В этом наряде не было карманов, и в случае необходимости мелкие вещи засовывали за пояс или вешали в мешочках на завязках. Носить мешочек на виду не хотелось, чтобы не привлекать к нему ненужного внимания, поэтому рыжик устроил мешочек на сгибе локтя в складках тоги и коротко помолился всем богам, чтобы он не вывалился под ноги в самый неподходящий момент. После этого захлопнул крышку сундука и решительно отправился следом за мужем.

На кухне дети и слуги сидели вперемешку и ели сладкую кашу. Лекс сглотнул голодную слюну, Тиро, заметив это, протянул ему лепешку, которую он сможет пожевать в пути, на другую еду уже не осталось времени. Во внутреннем дворе хозяев уже дожидались паланкин для Лекса, небольшие носилки, на которых четверка учеников-стекловаров несла зеркало, завернутое, как наложник, в тонкое покрывало. И нарядно одетый Броззи, который держал на вытянутых руках меч Шарпа в парадных ножнах. Лекс вздохнул и устроился в открытом паланкине. После вчерашних путешествий паланкин воспринимался уже привычно. Рыжик засунул подушку под локоть и отщипнул кусок лепешки. Это, пожалуй, единственная еда, которая не оставит жирных пятен на одежде.

За воротами их встречали монахи и толпа зевак, которая дожидалась их выхода. Всем было любопытно взглянуть на подарки, которые они везли во дворец. В городе уже слышали о зеркалах, а некоторые счастливчики даже видели их издали, но слухи уже бурлили в головах людей. Лекс довольно ухмыльнулся, похоже, сплетни – это самая сильная реклама в любом из миров. Все зрители тыкали пальцами в сторону громадного зеркала, которое таинственно поблескивало серебром через тонкую ткань, и обсуждали возможную стоимость такого подарка.

Точно такого же ажиотажа заслужил и меч в руках Броззи. По слухам, им можно было рубить камни, как сыр, и любые мечи, как гнилые доски. Сканд добавил охраны вокруг подарков, но молчаливые монахи отпугивали зевак и заставляли их уважительно держаться на расстоянии. Но это не мешало людям следовать за подарками и жадно вытягивать шеи, чтобы увидеть хоть краешек чуда.

Процессия со Скандом во главе промаршировала через площадь и углубилась в городские улицы. После нескольких поворотов улица стала подниматься, а неопытные носильщики не откорректировали положение носилок под уклон улицы, и Лекс оказался с задранными ногами. После злобного шипения кого-то из учеников носилки выровняли и Лекс опять увидел громадную лестницу перед дворцом.

В этот раз на лестнице было много народа. Важные патриции в тогах, рядом с ними младшие в топиках и юбках, рабы, несущие поклажу за хозяевами, редкие женщины в хитонах, военные и, конечно же, вездесущие монахи. Носилки Лекса остановились внизу лестницы и Сканд подал ему руку, чтобы тот выбрался. Рыжик поправил мешочек на сгибе локтя и засунул в рот оставшийся кусок лепешки.

- Ты что, постоянно ешь? - Лекс едва не подпрыгнул от неожиданности, услышав над ухом голос Чаречаши.

- Не ем, а доедаю, еще куском лепешки попрекни... - рыжик отряхнул с тоги крошки и смерил брата недовольным взглядом.

Чаречаши был одет очень нарядно. Лекс не ожидал его увидеть в таком одеянии, и поэтому не заметил в толпе. На Чаречаши были яркий халат, длинная белая рубашка и широкие шаровары, а на ногах остроносые сапоги. Голову его венчал тюрбан, поэтому рыжие волосы были скрыты. И, конечно же, на нем было много золота. Ко вчерашнему золотому ожерелью добавились браслеты и пояс из золотых пластин. Никакого оружия в этот раз на брате не было, и он выглядел как богатый бездельник, а не воин.

- И где же твоя тень? - Лекс ухмыльнулся, когда Чаречаши посмотрел себе под ноги, - я говорю о Лейшане. Что, в себя не может прийти после того, как грохнулся на скамью? Так ему и надо, посмел во мне сомневаться!

- Он охраняет дары, - Чаречаши хмыкнул, - только не говори, что соскучился по нему.

Лекс бросил на Чаречаши самый уничтожительный взгляд из своей коллекции и, вздернув нос, ухватил Сканда за локоть, чтобы опираться во время подъема. Брат предложил свой локоть для помощи, но Лекс сделал вид, что не заметил. Второй рукой он придерживал мешочек и рисковать его потерять не собирался. Брат недовольно фыркнул и сразу отстал на пару шагов. Он, как и все, с интересом рассматривал проблеск зеркала на носилках, а потом как бы вскользь посмотрел на рыжеголового Броззи, который едва дышал от волнения, неся клинок в дорогих ножнах. Если бы Лекс оглянулся в то мгновенье, он бы заметил, как сверкнули глаза у Чаречаши, но он смотрел вперед, там у самого входа стоял пожилой мужчина в красной тоге на голое тело. Он был похож на монаха-буддиста, лишь с тем отличием, что все его тело покрывали замысловатые татуировки.

- Это священник культа Саламандры, - тихо пояснил Сканд.

Лекс споткнулся и сделал вид, что наступил на тогу. Священник смотрел на него с улыбкой, как добрый дедушка, возможно, он знал Качшени раньше, но помнится, Кирель при первой встрече тоже бросился к нему, как к родному ребенку. Лекс кивнул священнику головой, но не позволил Сканду остановиться, потащив его дальше в прохладу помещения.

В самом дворце народу было, как на ярмарке – не протолкнуться. Хорошо, что все расступались перед Скандом, а потом жадно смотрели вслед подаркам. Сканд провел всех в большой зал. Не просто большой, а монументально большой. Лекс остановился в недоумении, он уже бывал во дворце раньше, но в этом зале оказался впервые. Это было похоже на собор в Ватикане. Высокие колонны подпирали арочные потолки, на стенах была цветная мозаика. В высоте купольных сводов сияло небо, которое казалось здесь элементом декора. Все помещение выглядело легким, но вместе с тем Лекс ощутил себя маленьким человечком, который забрался в дом богов. Пришлось потрясти головой, чтобы согнать с себя морок и собраться с мыслями.

- Все, кто заходит сюда впервые, теряются и уже не выглядят высокомерно, - Сканд с довольной ухмылкой смотрел на мужа, - двери в большой зал открывают только по большим праздникам, или когда надо поставить на место дорогих гостей.

Сканд покосился за спину Лексу, и тому пришлось развернуться, чтобы увидеть растерянного Чаречаши. По всей видимости, он тоже оказался здесь впервые, и теперь выглядел растерянным, как ребенок, впервые попавший в театр. Брат стоял, запрокинув голову и приоткрыв рот, рассматривая лепнину потолков, которые казались такими легкими, будто парили в воздухе сами по себе.

Лекс заметил за спиной Чаречаши монаха, который смотрел не на красоту вокруг, а на него с явным ожиданием. От этого голодного взгляда Лекс опять почувствовал себя, как на тонком льду, он сжал локоть, проверяя сохранность «сюрприза», а потом вздернул голову. Он не маленький мальчик, чтобы его можно было запугать, в конце концов, если Кирель не поможет, то всегда можно сослаться на волю богов. Главное, держаться уверенно, порой любая глупость, произнесенная с апломбом, могла посоперничать с правдой.

- Ну, наконец вы появились! - Пушан был в небесно-голубой тоге, следом за ним бежал Гаури в голубом топике и васильковой юбке, - отец уже спрашивал, куда вы делись! Быстрее, надо ему показаться!

Сканд махнул рукой ученикам, которые несли подарки, чтобы они остановились в положенном месте, а сам схватил Лекса за руку и почти побежал следом за Пушаном и Гаури. Они пробежали большой зал насквозь и оказались в коридоре перед небольшой комнатой. Все аристократы стояли перед дверью, не смея войти внутрь, Пушан схватил Гаури за руки и вошел в комнату, точно так же поступил и Сканд. Лекс, оказавшись внутри, увидел причину нерешительности аристократов. Внутри комнаты стоял Шарп в боевом доспехе, сжимая обнаженный меч, готовый атаковать в любой момент. За его спиной были закрытые двери, ручки которых были связаны шелковым шнуром с многочисленными узлами.

Лекс выглянул из-за плеча Сканда. Так вот как должен выглядеть старший муж, охраняющий кладку, м-да, милому Пушанчику такая ярость воинственной позы и в страшном сне не снилась. Шарп казался готовым сражаться со всем миром за свое потомство и младшего, Пушан никогда не сможет выглядеть и вполовину так же внушительно. И пусть это было скорее показное... Шарп с обнаженным клинком и горящим взором, выискивающий соперников, как будто все вокруг враги и кто-то посмеет напасть на Киреля, но все равно, очень впечатляюще...

Лекс внутренне поаплодировал Шарпу за актерское мастерство... Тоже мне, театр одного актера. Хотя, вспомнив, как Кирель жаловался, что старший спал под дверью и всячески досаждал своим вниманием, возможно, Шарп действительно отнесся к охране со всей серьезностью... Хотя, в противном случае ему пришлось бы разбираться с пиратами, встречать Чаречаши и ходить в сенат, тут, скорее всего, у Шарпа действительно был отдых, когда можно было просто валяться под дверью и гонять слуг в свое удовольствие, пока другие разгребают проблемы...

- Отец, - Пушан подошел на длину клинка, - мы твоя семья и пришли быть с тобой в этот знаменательный день.

Шарп обвел взглядом сыновей, как будто только признал за своих, и кивнул головой, приветствуя. Лекс прикусил губу, чтобы не хмыкать, нет, все же, Шарп – настоящий актер! Такая мимика! Будто действительно собирался воевать и вдруг опомнился, узнав сыновей! А ведь, судя по словам Пушана, он узнавал, где Сканд. Значит, все же, вполне вменяемый, а сейчас работа на публику, мол защита – наше все! Всех покрошу за младшего кровиночку-сыночка! Ну, просто, бурные аплодисменты...

Шарп тем временем развернулся и, взмахнув мечом, разрубил шелковый шнур на дверных ручках. Двери тихо открылись и на пороге возник Кирель в белоснежной одежде и с младенцем на руках. Лекс непроизвольно принюхался, из комнаты пахнуло благовониями вроде ладана или лилий, тяжело и сладко. Совсем не так, как после Гаури, да и сам Кирель выглядел ухоженным и величественным, как будто действительно все время медитировал в тишине и гармонии, и вот наконец решил явить миру великое чудо.

- Муж мой, сыновья, - Кирель был похож на католическую Мадонну с младенцем, Лекс даже тряхнул головой, чтобы в очередной раз согнать наваждение, - я принес вам радостную весть, в нашем семействе появился младенец! Я назвал его Ламиль!

- Первая звезда! - воскликнул Гаури.

- Первый среди звезд, - поправил Пушан и, развернувшись в сторону придворных, крикнул, - приветствуем Ламиля!

В коридоре раздались крики «Ламиль!» и здравицы новорожденному и императорской чете. Шарп вышел вперед, неся перед собой меч, как факел, следом за ним торжественно двинулся Кирель, он цепко пробежался по лицам сыновей и их младших и слегка улыбнулся Лексу уголками губ. Но стоило ему глянуть на толпу аристократов в коридоре, как его лицо стало ледяным и высокомерным. А Лекс тем временем с растерянностью рассматривал ребенка на его руках. Он не был похож на новорожденного. Он был похож на полугодовалого ребенка, он уверенно держал голову и вполне осмысленно рассматривал людей вокруг.

Лекс вдруг вспомнил первого ребенка, который попал к нему в руки, когда он еще сидел в клетке. Тогда он решил, что мать несла с собой малыша, но, похоже, она несла яйцо, которое и вылупилось по дороге. Поэтому младенец был голый и слабый. Лекс помнил, как отпаивал малыша водой и кормил лепешкой, и он уже к концу дня выглядел вполне осмысленным и жизнеспособным. Интересно, если местные женщины могли ходить с плодным яйцом до пяти лет, то это время накладывает отпечаток на жизнеспособность ребенка, или все дело в стремительной регенерации местного населения? Если, например, малыши обезьян, как и дети, полностью зависят от матерей, то змеи и ящерицы самостоятельны сразу после вылупления, и даже, более того, некоторые ядовитые змейки обладают ядом с рождения...

Пока Лекс растерянно размышлял на тему взросления некоторых особей, вся компания переместилась в большой зал. Там на возвышении поставили два красиво украшенных ложа. Шарп, вогнав меч в ножны, забрал ребенка у Киреля, сел и уложил его к себе на сгиб руки, рассматривая маленького человечка. Человечек смотрел на него с не меньшим интересом. Лекс уже морально подготовился к осмысленной речи у малыша, но тот загукал, как младенец, и потянулся к лицу Шарпа. Гордый отец с радостью поднял малыша и позволил ему потрогать свои нос и рот, тыкнуть в глаз пальчиком. Он поцеловал голое пузико малыша и, наконец, передал его кормилице.

Лекс ожидал, что та окажется дородной, как Олива, но она была молодой худощавой женщиной, в одной юбке и с ошейником на высокой шее. И грудка у нее была, как у козы, маленькая, с острыми сосками. Женщина подхватила ребенка и приложила к груди. Ребенок сразу схватился за сосок и начал громко чмокать. Все зрители радостно заголосили, а вперед вышли горнисты и выдали трубный рев фанфар. Лекс зажал уши, он уже успел позабыть эту чудную привычку Шарпа подчеркивать свое превосходство и взывать ко всеобщему вниманию.

После фанфар сразу наступила тишина, и Шарп, встав с ложа, произнес прочувствованную речь о детях и наследии предков. Лекс даже заслушался и чуть не прослезился от умиления. Все же, Шарп был не только великолепным актером, но и шикарным оратором. Не все политики из старого мира смогли бы так высокопарно и в то же время образно выражаться, и, вдобавок ко всему, очень страстно. Прямо мед на языке и огонь во взоре... Шарп, безусловно, был на своем месте, он мог увлечь своими речами за собой, как Гаммельнский крысолов.

Ребенок тем временем продолжал насыщаться, и стоило Шарпу замолкнуть, как раздался звук отрыжки, возвещающий, что ребенок наелся. А следом послышалось радостное журчание. Кирель поднялся с ложа и завернул ребенка в малиновый палантин, забирая из рук кормилицы. Кирель довольно гукнул малышу и передал его Шарпу на руки, так, чтобы всем было видно миловидное личико. После этого императорская чета уселась на свои ложа и приготовилась к продолжению праздника. Первым вышел глава гильдии оракулов, он принес свиток, на котором было записано предсказание. Оракул развернулся боком к гордым родителям и замершим аристократам и начал зачитывать свиток.

Лекс вначале слушал внимательно, а потом отвлекся, все равно он не понимал и половины. Оракулы делали свои предсказания по звёздам, ветру, полетам (птиц) мелких ящеров, колыханию трав, выпадению камней при гадании и еще множеству недоступных его пониманию вещей. Намного интереснее было смотреть за лицами придворных, они, похоже, тоже слабо понимали, о чем вещал оракул, но при каждом новом изречении делали таинственное и понимающие выражение лиц, и при этом переговаривались друг с другом. Это ж надо... вода колыхалась большими волнами, а ящеры полетели в сторону храма матери Ящерицы! А белый камень выпал на ребро к черному!! У-у-у!!

Лекс только хмыкнул, попробовал бы придворный оракул сказать что-либо плохое и тревожное! Тем временем в зале происходило тихое передвижение. Пушан подхватил Гаури за руку и двинулся из-за спины родителей в глубину зала. Сканд, предупредив Лекса, чтобы он не отставал, двинулся следом за братом. Там готовилась следующая часть празднования – вручение даров. Пушан дарил родителям две большие вазы. Они были по грудь Лексу, красного цвета с замысловатой росписью. Лекс подумал, что такую роспись стоит показать Лиру, и вообще заняться художественным образованием мальчишек. Хотя, стоит ли портить самобытного художника? Пусть рисует, как ему нравится, похоже, хороший вкус и тяга к прекрасному у него с рождения.

Оракул, похоже, закончил свои предсказания. По крайней мере, все зрители начали бурно обсуждать услышанное. Раздался звук фанфар, по всей видимости, Шарп опять что-то вещал народу. В конце зала слышался рокот его баса, хотя слов было и не разобрать. Следом толпа разделилась, и Пушан с Гаури первыми двинулись по живому коридору к родителям, следом за ними четверо рабов несли драгоценные вазы. Сканд оглянулся и увидел, что его дары уже принесли и теперь ждут только его команды двигаться дальше.

Тем временем Пушан закончил что-то вещать и вазы установили сбоку от помоста, на котором сидели родители. Сканд кивнул Лексу, и они вдвоем двинулись вперед. Лекс, только дойдя до императорской четы, понял, что идет рядом со Скандом, как равный, а не как все остальные младшие за спиной старшего, и с благодарностью посмотрел на мужа. Тот серьезно отнесся к их равенству в браке. Не только одинаковая одежда, без унизительных топиков и голого пупка всем напоказ, но и поведение мужа, который принимал его как равнозначного партнера. Для этого мира это было почти революцией. Даже Кирель держался позади Шарпа, хотя и выглядел при этом как хозяин, отпускающий вперед охрану.

- Мы принесли вам свои дары, - Сканд мягко пророкотал и протянул Шарпу клинок, - это клинок из булата. Он совершенней любого оружия, которое мне попадалось в руки. С этим клинком ты будешь непобедим, отец.

- Я слышал о булате! - Шарп скатился с помоста и сунул в руки Лексу ребенка, - О!! - Шарп вытащил меч из ножен и с восторгом уставился на муаровое лезвие, - говорят, он перерубает любые клинки и на нем даже царапины не остается?

- Да, отец. Это восхитительное оружие, - Сканд засветился и раздулся от гордости, - мы сможем испытать его прочность, как только ты скажешь!

Глаза у Шарпа загорелись в ожидании развлечения, а Кирель тихо похмыкал. Шарп дернулся, как будто на него накричали, и, передав меч одному из слуг, забрал ребенка из рук Лекса. Вернее, хотел забрать... ребенок к тому времени схватил Лекса за кончик косы и не собирался выпускать добычу. Всякий раз, как Шарп пытался вытащить косу из маленьких ручек, ребенок только сильнее сжимал кулаки и начинал морщить нос, готовясь отстаивать свою добычу до последнего.

- Никто из нашей семьи не может пройти мимо тебя равнодушно, - ухмыльнулся Шарп, - не хочу слышать плач, отправляйся к Кирелю! - Шарп махнул рукой и посмотрел на Сканда, - похоже, у твоего мужа еще один поклонник появился!

Все в зале подобострастно захихикали и зашушукались. Сканд улыбнулся уголком рта и кивнул Лексу головой, чтобы он шел, куда сказали. Лекс перехватил ребенка, чтобы тому было удобнее держаться за его короткую косичку, и отправился к Кирелю, который уже протягивал к нему свои руки.

- Рад тебя видеть, - Кирель улыбнулся, - а тут ещё такая возможность обнять тебя прилюдно. Садись рядом, - Кирель усадил Лекса возле себя, а потом громко обратился к мужу, - похоже, нашему мальчику нравятся огненные волосы, значит, мы правильно подобрали ему мужа! Чаречаши сможет очаровать младшего своими волосами!

- Я найду, чем его очаровать, помимо цвета волос, - Чаречаши, стоявший рядом, сделал церемонный поклон Кирелю и довольно подмигнул Лексу.

Кирель кивнул Чаречаши в ответ и улыбнулся Сканду. Тот как раз сдернул тонкую ткань с зеркала и сообщил, что этот подарок предназначен Кирелю, чья красота заслуживает подобного подарка. Теперь уже Кирель, не удержавшись, сошел с пьедестала. Ученики подняли зеркало на носилках, а потом неожиданно установили носилки на распорки, как держатель для зеркала. Все в зале восхищенно зашелестели, когда совершенное зеркало отразило Киреля почти во весь рост. Шарп восхищенно вскрикнул и, отложив новый меч, бросился к мужу. Зеркало сразу отразило и его, и грозный император захлопал в ладоши, как ребенок.

- Теперь у меня в два раза больше красоты моего любимого супруга! - Шарп сравнивал Киреля в оригинале и в отражении зеркала и от восхищения повизгивал. - Я не могу решить, кто красивее! Ты или он?! - Шарп потрогал стекло, а потом притянул Киреля для поцелуя, - все же, ты лучше! Я могу тебя поцеловать! А к тому даже прикоснуться не получается, тот Шарп не дает приблизиться к своему мужу! Он, похоже, такой же ревнивец, как и я!

- Я вспомнил, что мне это напоминает, - Кирель выбрался из объятий мужа и невозмутимо поправил одежду, - помнишь, в имении родителей висело старое зеркало? Оно, правда, давно уже потеряло свою красоту, да и сравнивать их невозможно. Я помню, отец рассказывал, что секрет тех зеркал был давно потерян, а сами старинные зеркала передавались по наследству, скорее, как память величия предков. Только его называли «ш-шпегель».

Кирель со значением посмотрел на Лекса, а тот прикинул, - «шпегель» – это похоже на немецкий язык. Значит, не только русские попадают в этот мир. Интересно, как давно в этот мир забрасывает таких же подкидышей, как и он?

- Интересно, что стало с тем мастером? - подумал вслух рыжик.

- Это было так давно, что никто уже этого не вспомнит. Но та штука попала еще к родителям наших родителей, и уже тогда это была очень ценная старинная редкость. Я рад, что в нашем городе появится гильдия людей, которая сможет воскресить старинный секрет мастерства.

Лекс кивнул головой и шаркнул ножкой. Ребенок на его руках попробовал косу на вкус, но когда Лекс попытался освободить ее из цепких пальчиков, вцепился в нее сильнее и недовольно засопел. Кирель хмыкнул, как будто ребенок делает именно то, что и должен, и уселся рядом с Лексом. Шарп все еще крутился у зеркала, достал булатный меч и смотрел, как тот красиво отражается вместе с ним. Сканд довольно улыбался глядя на реакцию отца, время от времени кидая взгляды на Лекса и Киреля.

- Я уже обсудил с Шарпом вопрос переноса городских стен и строительство кварталов для новых гильдий, - Лекс насторожил ушки, а Кирель мягко улыбнулся, видя такую заинтересованность. - Мне уже рассказали о новой гильдии оружейников. Более того, твои ученики уже успели изготовить новый меч. Говорят, он белый, как серебро*, но намного более прочный. - Кирель вздохнул, - из-за строительства клоак и акведуков расширять город возможно в двух направлениях. С южной стороны, в сторону старого города, но там находятся загородные имения уважаемых патрициев, а это чревато скандалами в сенате, или с восточной стороны, но там находятся театр и городские притоны бедноты. Если расширяться в ту сторону, то это грозит тем, что театр станет частью города, да и со школами наложников придется что-то делать... Скорее всего, придется выделить им место в городе.

Лекс покивал головой, на большее его сейчас все равно не хватало. Ребенок дергал за волосы, а попа в очередной раз напомнила о ночных излишествах. Кирель спросил, чего рыжик ерзает на сиденье, и, выяснив, что ночные подвиги мужа не дают спокойно сидеть, предложил Лексу прилечь к нему на колени. Лекс вначале растерялся, это выглядело излишне интимно, но попа опять прострелила вдоль позвоночника, и Лекс сдался. Кирель сел на край, а прекрасный рыжик улегся на императорском ложе, положив голову на колени Кирелю. Ребенок сразу разлегся сверху и свесил довольно ноги, пристраиваясь поспать на своем трофее. Кирель с очень довольной улыбкой провел пальцем по лицу Лекса, а потом погладил ребенка по спине, как будто награждая его за старания.

Тем временем Сканд и Шарп смотрели за всем происходящим, приоткрыв рты. Лекс, только увидев, как сердится муж, понял, что выглядит, скорее всего, двусмысленно на коленях Киреля, а вот Шарп неприкрыто веселился и от злости Сканда, и от высокомерных взглядов Киреля, который стал похож на кота возле крынок со сливками. Первым опомнился Шарп, он стукнул сына по спине и предложил ему занять место возле брата. Сканд недовольно поджал губы, а Лекс губами показал ему «сам виноват», и с интересом посмотрел в зал. На лицах у аристократов были разные выражения, от интереса до откровенных зависти и злобы. Похоже, все решили, что Лекс стал любовником Киреля, и гамма чувств выдавала их отношение к этому.

Следующим подарки поднес Чаречаши. Он с интересом посмотрел на разлегшегося брата, но даже бровью не повел, как будто это ничего не значит. Он принес в подарок золотые украшения, пересыпанные драгоценными камнями. Вдобавок к этому подарил Шарпу седло на ящера, а Кирелю набор для письма, вырезанный из полупрозрачного камня.

- Кроме этого я привез подарки для ваших сыновей, уважаемые...

Чаречаши поклонился императорской семье. Он хлопнул в ладоши, и Лейшан вышел вперед с сундуком в руках, следом за ним рабы несли маленькие носилки, на которых сидели, по всей видимости, завернутые в ткань люди. Носилки сделали круг перед Шарпом и Кирелем и остановились возле Пушана и Сканда. Чаречаши, выдержав паузу, сдернул покрывало. Там действительно сидели хорошенькие юноши. Они были в прозрачных топиках и шароварах. Нежные и изящные, как оленята. С влажными глазками и густой рыжей шевелюрой до ягодиц. Тонкие талии, нежные ручки, округлые бедра, они отличались от девушек только отсутствием груди. Чаречаши подал им руки и помог подняться. Маленькие бубенчики на колечках известили мир, что их хозяева невинны, как младенцы.

- Похоже, стоило прихватить третьего, - Чаречаши улыбнулся, как довольный фокусник, - я рад, что красота наших младших пришлась так по нраву вашей семье. Я привез молодых наложников, как утешительный приз, они младшие сыновья из самых уважаемых семей моего города. А это, - Чаречаши махнул рукой и Лейшан открыл сундук, показывая украшения и драгоценные камни, - выкуп Сканду за его мужа. Я собираюсь исполнить волю богов и забрать своего брата обратно домой.

Примечания:

* * Бронза и латунь - желтые, железо – серое от светло-серого до почти черного, булат серый с черными прожилками, а сталь в этом виде сплава – серебристая.

Клоака - канализационная система Древнего Рима. Клоака Максима (Cloaca Maxima) – это основной канал системы канализации в Древнем Риме. Канал был предназначен для слива сточных вод в реку Тибр.

Акведу́к (от лат. aqua - вода и duco - веду) - водовод (канал, труба) для подачи воды к населённым пунктам, оросительным и гидроэнергетическим системам из расположенных выше их источников.