Сильфида. Дар Забирающей

Я всегда любила эти яркие, безумные краски зимних рассветов. Укутавшись посильнее в теплую меховую жилетку, аккуратно свесила ноги через подоконник. Голые ступни защекотал свежий снег, который сыпал всю ночь. Я боялась, что из-за снежных туч не смогу любоваться рассветом в такой особенный день, но, словно боги услышали мои просьбы, и снег прекратился. Сердце с трепетом застучало, как и каждый год, когда первые багрово - золотые лучи пронзили синеву ночного неба. Солнечного диска не было видно, он был скрыт за вершинами Эольских гор, самых высоких и неприступных гор нашего королевства.

Словно пальцы рук эти серо - синие горы со снежными вершинами стремились в небо, а на ладошке была построена столица Аквелон, которая и дала название всему королевству. Но, какими бы высокими ни были эти горы, только три дня в году золотой диск солнца не поднимался выше самого высокого пика, что означало период зимнего солнцестояния, самых коротких, но самых сильных по магической силе дней.

Проверив, что солнце точно не собирается выше, сгребла с подоконника снег в охапку и бросила его в ущелье. Поместье, в котором я жила, как и поместья других знатных сильфов и сильфид всегда располагались высоко на скалах, холмах, в ущельях, ведь мы существа, наделенные духом воздуха и крыльями.

- Кьяра, госпожа, вы же замерзните так, - пару пасов руками и жар от камина вмиг заполнил всю комнату, - не хватало, - и служанка силой стащила меня с подоконника в комнату и плотно закрыла окна, - чтоб в дни зимних праздников вы были простужены.

Рыжеволосая девушка наполнила ванну водой, прошептала заклинание, и вода стала сразу горячей, что даже пар заполнил всю ванную комнату. Только расслабившись в теплой ароматной воде, поняла, насколько замерзла.

- Янина, ты права, ожидать на морозном воздухе рассвет, было плохой идеей, - я закрыла глаза и опустилась с головой под теплую воду. Когда я вынырнула, служанка, пробурчав себе под нос, что я вытворяю каждый год одно и тоже, принялась втирать в мои волосы травяные масла и мыло.

- Ваши волосы похожи на летнее солнце, - Янина уже перед зеркалом расчесывала и укладывала в изящную прическу мои светло русые, с прядями оттенка золотой пшеницы и длинной до талии вьющиеся волосы. - И не надо говорить, что все ифриты любят лето, - девушка рассмеялась, она, как и другие, наделенные духом огня, становилась сильнее и питала свою магию на год вперед именно в теплое летнее время.

- Не буду отрицать, это лето мне также запомнилось, и ты знаешь чем, - тут уже рассмеялась я, и мы, перебивая друг друга, смеялись чуть ли не до слез, вспоминая наши приключения в соседних с моим поместьем деревнях.

- Твои руки золотые, - взяв ладошки служанки в свои руки, я поднесла их к губам, а потом ко лбу, показывая таким жестом саму глубокую благодарность и восхищение за проделанную работу, ведь с зеркала на меня смотрела не девчонка - сорванец, а госпоспожа из древнего рода, которая могла бы затмить любую из девушек во дворце.

Янина оставила завтрак на столике в моей комнате и отправилась добавлять последние штрихи к моему наряду. Но я точно знала, что она хотела оставить меня немного в покое, ведь следующие дни мне ни на минуту не удастся побыть в тишине. Я поднесла теплый ароматный ягодный чай в губам, но, похоже, на кухне переборщили с температурой кипятка, обжегшись, я уронила чашку на пол. Только собирая осколки, заметила, как руки предательски трясутся. Да, я боялась, боялась третьего дня солнцестояния до ужаса, до крика, который скрывала в себе.

Все, наделенные магией стихий рождаются с частичкой магии, но если ифриты, наделенные огненной магией и наяры, наделенные водной магией, знают, пользуются и развивают свою магию с детских лет, то сильфиды в первое зимнее солнцестояние после исполнения двадцати лет должны пройти древний ритуал, чтобы раскрыть свою магию. Почему божества разделили именно так, было загадкой. Древние книги говорят, что магия воздуха самая сильная, сокрушительная, непредсказуемая и опасная сила. Многие до сих пор верят, что сильфиды были первыми существами, которым божества дали магию, поэтому уже тысячу лет нашим королевством правят только наследники воздушной стихии.

Но я иногда завидовала ифритам, свободе их выбора, ведь они могли с детства развивать толику своей силы при наличии энергетического потенциала, желания и упорства в невиданную магию. Хотя многие, как например Янина, дальше пусть и очень полезной, но все же бытовой магии не пошли, ведь это требовало много времени, да и средств, чтоб учится. Иногда я завидовала наярам, ведь после вступления в брак, их силы переплетались и были общими для супругов и их детей, поэтому каждый наяр получал с рождения набор качеств, и также был свободен в выборе, какие из них развивать, а о каких можно забыть, и как мне казалось, не навсегда, а до нужного момента.

Они же завидовали сильфидам, потому что после ритуала мы получали не только силу, но и могли получить настоящие крылья. Именно поэтому наши дома всегда старались строить на высоте, чтоб была местность для полетов. Мы, словно птицы, получали и увеличивали свой резерв именно от полетов, того чувства, когда ты паришь, а воздушная стихия проходит сквозь тебя.

Но в мире не было бы равновесия, если бы все представители одной стихии поголовно получали такое бесценное преимущество, поэтому, если посчитать, то на десять, а то и больше, сильфид, только один получал крылья. Поэтому к ритуалу открытия силы давно уже добавился обычай собирать всех носителей спящей силы за два дня до ритуала во дворце. Многочисленные балы, приемы, знакомства, позволяли установить полезные контакты на всю жизнь. Мастера, которые управляли основными гильдиями королевства, такими как внешняя политика, торговля, производство и защита, присматривались к юным парням и девушкам, чтоб после открытия их силы пригласить на обучение или даже работу, если уровень знаний соответствовал.

В зимние дни в столицу старались приехать все, кто мог. Приезжали даже заранее за много недель, при этом спуская целые состояния на жилье, наряды и угощения. С десяти лет и я была частым гостем столицы, ведь дочь одного из семи главных мастеров гильдии внешней политики и одного из самых уважаемых советников королевской семьи, желанная гостья в любом доме. Когда я была маленькой, меня восхищали наряды, которые были только моими, внимание, которые каждый из придворных и приезжих господ уделяли мне, но больше всего я ждала эти дни потому, что это была единственная возможность увидеться с отцом. Повзрослев и узнав, что за цену одного моего наряда, одна из принадлежащих нам деревень могла бы содержать школу, а за новые украшения пришлось отказаться от лекаря в другой деревне, я начала отказываться от излишеств, которые готовил для меня отец. А когда мне было шестнадцать, одним вечером на празднике, как я называла это, для будущих жен, организованном королевой для юных девушек в назидание, на ее вопрос, на что больше всего похожи зимние праздники, я ответила, что на ярмарку тщеславия и аукцион невест, с отцом случился такой скандал, что даже наши короткие встречи стали с ним невыносимы.

Если мастера Вайрели и называли чуть ли ни отцом и хранителем связей и стабильности нашего королевства, то отцом для своих детей он был плохим. О чем собственно я и высказалась, пренебрегая всем своим безупречным воспитанием и манерами. Я была старшим ребенком мастера Вайрели от его первой жены, с которой, похоже, у него был брак по расчету, ведь молодую жену он сразу же поселил в поместье достаточно далеко от столицы. Хотя и ходили слухи, что его жена была настолько прекрасна, что понравилась самому королю, что было странно, ведь представлена королевской семье она так и и не была. Ходили слухи о том, что, чтоб не давать поводов для ревности молодой королеве, Вайрели с согласия жены поселил ее в поместье. Говорят, что именно высокие скалы так привлекли женщину, ведь она была обладательница прекрасных крыльев и целыми днями летала, не вникая ни в дела поместья, ни в дела мужа. А муж тем временем в столице зря времени не терял, о чем я также несколько раз во время нашей ссоры напомнила отцу. Молодой, красивый и состоятельный, он купался в женском внимании даже больше, чем позволяли приличия при дворе, но король сам был молод и закрывал глаза на приключения своего советника и близкого друга.

Мне не было и трех месяцев, когда одна их таких приключений, сообщила отцу, что он станет отцом во второй раз сразу в начале весны. Скандал стал главной сенсацией для сплетников при дворе, ведь с одной стороны, развод был трудным, почти невозможным делом для королевского мастера, а с другой стороны, если бы родился ребенок мужского рода, то сила рода у этого ребенка могла бы быть соизмерима с королевской семьей, так как мы такая же древняя семья, как и правящая династия, которая увеличивает свою силу из поколения в поколение по мужской линии. Ситуация разрешилась сама собой, когда перед зимними праздниками в жуткую метель моя мать ушла из поместья ощутить себя в родной стихии и не вернулась, ведь стихия была беспощадна с ней. Видимо, ее крылья и магия воздуха были не настолько сильны, как ей казалось, разбившись о скалы, она навек захоронена под снегами где-то в ущелье.

Отец, надо отдать ему должное, искал ее всю зиму, привлекая королевскую тайную службу охраны - мистралей. Он искал ее и весной, пока все его мысли и время не переключились на второго ребенка, который, как и ожидалось, оказался сыном. Как только прошло время траура по первой жене, мастер Вайрели женился во второй раз и молодая семья могла бы жить долго и счастливо, полностью забыв обо мне, если бы не один нюанс. Как оказалось, сила рода действительно процветала в любом наследнике мужского рода, при условии, что самый старший ребенок, вне зависимости от пола, сила которого первой откроется в поколении, признает всех остальных официальных или неофициальных детей своего отца.

Мачеха наотрез отказалась растить меня, как свою приемную дочь, опасаясь, что мое присутствие перед глазами отца будет напоминать о своей первой жене, и что я никогда не приму брата, да еще и уговорю отца развестись с ней. Более того, мачеха, или госпожа Вайрели, ведь только так я могла ее называть, была уверена, что мое желание отцовского внимания и ласки ускорит процесс подтверждения и принятия ее сына в род. Мне действительно не хватало горячей отцовской ладони, чтоб приложить ко лбу, когда зимними вечерами у меня была простуда, или летними днями, бегая по лугам, я мечтала, что вот он появится из-за дерева, использует свою магию ветра, и я еще без крыльев, но смогу пролететь свой первый полет. Но шли дни, и все внимание я получала от нянек и учителей, которых отец нанимал мне из служащих при королевском дворе. Все няньки по-придворному были чопорны и холодны, и уволить таких наставниц я попросила отца после встречи с Галлой, бабушкой Янины, которая вот уже десять лет жила в моем поместье. А вот за учителей я была благодарна, ведь отец нанимал всех, кого я просила, хотя мне и казалось, что он даже не читает мои письма и списки моих покупок, ведь маленькая девочка вместо уроков рисования, музыки и танцев с головой уходила в книги по истории, экономике, политике.

Все мое общение с отцом и его семьей сводилось к чаепитию в столовой комнате в покоях отца в королевском замке несколько раз в год во время зимних праздников во дворце. Мне было уже шестнадцать, и после неловкой ситуации с ответом королеве, которая кстати приняла его с должным ей юмором, не только по всей столовой, да и наверно по всему крылу замка разносились безумные вопли госпожи Вайрели. Я молча воспринимала все ее крики о том, как я их опозорила, какие слухи пойдут по всей столице, как теперь мой отец выглядит в глазах королевской семьи, и лишь пила в меру теплый и безумно вкусный чай с еще более вкусными и изысканными сладостями от самого королевского повара. Но, когда женщина перегнула палку, выкрикнув, что моя мать заслуживала той участи, что ее постигла, и что еще не известно, а дочь ли я своего отца, вся обида, злость и слезы вырвались наружу. Я бросила кружку над готовой мачехи и она разбилась вдребезги о стену с дорогим декором. Вслед за кружкой полетел весь дорогой сервиз, а также все слова, которые я держала с детства, все, что я думала об отце, мачехе и нашей семье. Отец применил магию, от чего его жена потеряла звук голоса и не могла продолжать со мной ссору, но он все же дал мне выговориться. Когда я сказала, что никогда не приму своего брата в наш род и пожелала ему, чтоб он никогда не обрел силы, отец резко сказал мне замолчать и приказал убираться вон из дворца и ехать немедленно домой.

По возвращению домой моя жизнь стала прежней, отец не мог лишить меня денег и учителей, я даже простила его и ожидала новой встречи на зимних праздниках, но лишь получила письмо с рекомендацией, чтоб я, сославшись на плохое самочувствие, отклоняла все приглашения и не ехала во дворец. И записка от мачехи, что если я все таки появлюсь, она любыми способами заставит отца уволить всех из поместья и превратить меня в затворницу. Такие письма я получала три года подряд и оставалась дома, чему огорчалась, похоже, только Янина, ведь с каждой поездки я привозила ей подарки, сладости и что самое важное, новости и рассказы о жизни во дворце.

Но этот год моя семья не могла проигнорировать, ведь мне исполнилось двадцать и наступил черед и мне пройти через обряд открытия силы.

- Всадник, всадник едет к поместью, - Янина явно бежала сообщить мне эту новость, поэтому из-за ее одышки я даже сначала не разобрала ее слова. - Ваш отец едет за вами, чтобы лично сопроводить во дворец.

Одним из правил обычая было, чтоб кровный родственник сопровождал меня во время всего празднования в дни обряда. Я даже представила лица мачехи и брата, ведь и им придется быть в моем обществе целых три дня. Возможно, у меня даже будет время поговорить с отцом о нашей ссоре и попытаться наладить общение.

С нетерпением я посмотрела в окно, немного удивившись, почему отец не летит на крыльях, ведь таким образом он бы сэкономил время пути в два раза. Но, присмотревшись, я увидела, что за всадником следовала карета, видимо он показывал кучеру путь.

В дверь нетерпеливо и громко стучали, но я решила еще раз поправить прическу и одежду перед зеркалом. В отражении я видела уверенную, приятную и слегка веселую девушку, с изящными золотыми локонами, спадающими на спину, в удобной, но все же изысканной белой льняной тунике почти до колен, расшитой серебряными нитками, подпоясанной широким кожаным поясом с узорами из птиц, узкими темно синими брюками и теплой жилеткой в тон брюкам с подкладкой из белого меха и несколькими подколотыми золотыми и серебряными брошами в виде птиц.

Почти по-детски я сбежала по лестнице, хотела, чтоб отец увидел меня красивой и такой взрослой.

Открыв дверь, я увидела отца, но только на тридцать лет моложе.

- Ну здравствуй, Кьяра, сестра моя, может впустишь в дом, а то на дворе разыгрался снежный буран. Я и мои спутницы чуть не сбились с пути и замерзли, забираясь в такую даль.

- Ну здравствуй, Гейлар, - все еще удивленная, пропустила брата и двух его спутниц с порога в дом.